— Сань, вы реально никуда не едете?
— Тём, правда, не знаю.
— Дааа. Для меня это крушение чего-то фундаментального.
Как развал Союза. Это ты так докатишься и бороду сбреешь.
(из переписки с другом)
Теперь Монголия для меня не просто пятно на карте мира, зажатое между необъятной Россией и огромным Китаем. Теперь, это месяц жизни и воспоминания: яркие, как вспышки, фрагментированные. Странное стечение обстоятельств, будто говорившее нам: «Поезжайте, другого шанса, возможно, не будет». Временное отсутствие работы, неплохие отпускные при увольнении, совершенно неожиданно серьёзно поломавшаяся и столь же серьёзно починенная, а потому и готовая к тяжёлым испытаниям машина. Фраза жены: «А, может быть, в Монголию?» Сила соцсетей. Озарение-воспоминание: «А Лёшка-то Бычков в Монголию собирался!» Недолгая переписка с командой новосибирского отделения клуба УАЗ Патриот. Последний загранпаспорт, полученный накануне отъезда. Сборы за сутки.
И вот уже четыре машины стоят в очереди на границе России и Монголии, а одиннадцать человек команды уже разложили стол между машинами и кипятят в шесть утра чай.
Монголия – это моё нудение в очереди, что на границе могучей страны не удосужились построить санузла, и обитатели этого огромного многомашинного хвоста мыкаются в поисках укромного местечка в голой степи.
А потом довольно серьёзный досмотр наших пограничников, открывание и рассматривание всех сумок, бардачков и подлокотников, вопросы детям: «Как зовут маму и папу? Женя и Саша? А кто есть кто?» Нейтральная полоса. Очередь на монгольской границе. Штампики в паспорта. Ворота… Мы в Монголии.
Монголия – это сломавшаяся в ста метрах от границы рулевая сошка одного из уазов.
Нам предстоит почти двое суток Великого Стояния у границы на высоте 2300 метров, где нас поливает дождь, посыпает град и продувает ветер, где в туалет надо ездить на машине.
Пока сошка покупается в Горно-Алтайске, едет по Чуйскому тракту, перебирается в салон монгольской машины на границе и пересекает нейтральную территорию, мы выдвигаемся в Улгий – первый город на нашем пути.
Мы начинаем познавать прелесть монгольских дорог: грейдер федеральной трассы суров, он вытрясает из тебя душу. Поэтому справа и слева от него, сходясь, расходясь и пересекаясь, подобно рельсам на станции «Москва-Сортировочная», накатаны второстепенные дорожки. Ты можешь ехать по любой из них, выбирая ту, на которой меньше пыли от впередиидущей машины и ям. Степь из серо-зелёной превращается в жёлтую. Появляются россыпи маленьких круглых зелёных кустов акации. Они взбираются по склонам близлежащих гор, делая их чертовски живописными.
Наступает асфальт и в долине появляются яркие крыши Баян-Улгия – областного центра, столицы аймака. По масштабу он напоминает какой-нибудь наш райцентр – центральная площадь, на которой расположены административные здания, банки, кафе и магазины и окружающая одноэтажная застройка, заправки, автомастерские. В Улгии, поменяв в банке рубли на тугрики, я впервые стал миллионером. Самооценка повысилась.
— Эрика, едете в город – возьми деньги.
— Лёш, да я уже взяла.
— Ты мало взяла. Возьми сантиметр денег.
От Улгия мы шуршим по асфальту в сторону озера Толбо-Нуур. Говорят, оно очень яркое. Возможно. Но мы не заметили. Озеро было свинцовым, небо было свинцовым, а окружающие скалы были черно-коричневые. Что, конечно же, не помешало нам и полазить по горам и искупаться в озере – в свинцовости есть своя прелесть.
Улгия и Толбо-Нуура не было в нитке нашего маршрута, так что вовремя сломавшаяся сошка показала нам места, которых мы не должны были увидеть.