Игра проделала большой путь от символической битвы за место под солнцем аж до метафоры бытия. А там недалеко и до научной концепции. Камешки, загадки, поле в клеточку - и серьёзные дяди с биржевыми стратегиями на основе теории игр Джона Нэша. Что же в них такое, в этих интеллектуальных играх?
Серьёзные литературные дяди не отстают от экономических коллег, делая игру идейным центром своих произведений. Но тут хотя бы каждому под силу прочесть и разобраться.
Иэн БЭНКС, "Шаги по стеклу"
Что будет, если неостановимая сила натолкнётся на незыблемый объект?
Игра в загадки в древних мифах предстаёт смертельной забавой хтонических чудовищ, а у Бэнкса это пытка, "тюрьма сознания". В драматичный сюжет самого красивого и недооценённого романа шотландца вплетается исполненная экзистенциальной тоски послежизнь-головоломка, метафора "персонального ада", и читатель вынужден вместе с героями искать ответ, чтобы выбраться из этого лабиринта.
Святослав ЛОГИНОВ, "Многорукий бог Далайна"
"Маркес срисовал Макондо со своей родной деревни. Рабочими инструментами Логинова были тетрадный листок в клеточку и монгольско-русский словарь. На пространстве в 36х48 квадратиков он разместил далайн - абсолютно сумасшедший и настолько же достоверный, убедительно страшный мир, события в котором берут за душу и не отпускают." (Олег Дивов)
Сюжетная канва мощнейшей культовой книги начала девяностых - это борьба людей против подводного монстра в буквальном смысле за территорию в прямоугольном бассейне-"далайне". Война идёт по определённым правилам, словно игра в "точки" на тетрадном листе, но метафорой этой Логинов пользуется для того, чтобы построить сложную, насыщенную афористичной мудростью притчу о вечной и безвыходной борьбе человека с самим собой, с ограничениями, которые он сам же себе громоздит.
Орсон Скотт КАРД, "Игра Эндера"
В мои обязанности не входит быть другом. Я должен создавать лучших в мире солдат. Лучших в истории войн. Нам нужен Наполеон. Или Александр. Только Наполеон под конец проиграл, а Александр быстро сгорел и умер молодым. Нам нужен Юлий Цезарь. Но он хотел стать диктатором, и его за это убили. Нам нужен военный гений без недостатков. И моя задача — сотворить такого гения, а также мужчин и женщин, которые станут его помощниками. И нигде не сказано, что я должен становиться другом маленьких мальчиков.
В научно-фантастическом романе Карда игра - это обучающий компьютерный симулятор. Вроде бы ничего странного, но получается так, что моделируются не только условия пилотирования космического истребителя, но и отношения с товарищами и с собственной совестью. Для того, чтобы нивелировать психологический (а по итогам - и морально-этический) аспект пугающей проблемы, нужно преподнести её человеку как чисто интеллектуальную / скиловую задачку, и это очень спорный момент в посыле романа.
Владимир НАБОКОВ, "Защита Лужина"
"Чтобы проникнуть в аллегорический характер “Защиты Лужина”, необходимо проанализировать главную структурную оппозицию романа: конфликт между двумерным и трехмерным регистрами. Значимость этой темы не ускользнула от внимания исследователей, но ее значение — и прежде всего переворот-инверсия в отношениях между шахматами и “реальным” миром персонажей (читатель ждет от шахматного мира двумерности, а от жизни людей — трехмерности, на деле же...) — изучено недостаточно." (Эрик Найман)
"Защита" - это, разумеется, шахматный термин, который плавно переосмысляется в психологический. Проза Набокова, как всегда, столь многослойна и символична, что нельзя точно сказать, аллегорией чего являются здесь шахматы. Вроде бы это параллельный мир, в который "сбегает" герой, а вроде бы и метафора мыслительной деятельности, а тут ещё и какой-то театр абсурда... Безумие героя-шахматиста раскручивается так незаметно, что опасная грань не видна, - и читатель, обнаружив себя в центре помешательства, уже безнадёжно захвачен сюжетом.
Герман ГЕССЕ, "Игра в бисер"
"Суть Игры — в ее элементах, в этих самых «концентрированных идеях». Мне они видятся выпаренными иероглифами культуры, понятными «всем людям духа». Знаки Игры — зерна культуры, то, с чего она началась, и то, чем кончилась." (Александр Генис)
В утопии Гессе игра предстает вершиной интеллектуальной деятельности человека. Философия науки, философия искусства, философия духовности, философия, чёрт возьми, философии - это всечеловеческая Игра, но "игрецы" в нее - монахи, а элементы - пустые стекляшки, а смысл ускользает, и нет места настоящему художнику, творцу в этом "чумном, отравленном мире".
~*~*~
Если понравилось - подписывайтесь и читайте pro_sebia в ленте, а еще в Инста и ВК. Почитайте также: Семь мрачных антиутопических прогнозов и Пять загадочных "книг в книге".