К новому театральному сезону Лена готовилась основательно. Всё лето занималась сценической речью с милейшей Конкордией Львовной, маминой подругой.
– Нелёгкий путь ты себе выбрала, – вздыхала пожилая актриса. – Дети фальши не прощают.
– Ты же прирождённая драматическая артистка. Давай к нам в театр, – не в первый раз начинал разговор Константин Сергеевич, – я похлопочу.
В Москву хотелось. Но боялась, что здесь станет бледной тенью мамы. Да и друзей своих, и юных зрителей бросить не могла. Там в неё верили и любили.
– Знай, мы всегда будем рады видеть тебя на нашей сцене. Ты же нам родная, – директор театра с нежностью смотрел на Лену.
В театре пахло известью и краской, в фойе ещё стояли строительные леса. Вешалки в гардеробе, сдвинутые к одной стене, напомнили Лене противотанковые ежи на передовой. Она, вздрогнув от неприятных воспоминаний, быстро проскочила в репетиционный зал.
Актёры, как школьники первого сентября, тепло приветствовали друг друга, шутили и смеялись, вспоминая летние приключения.
– Рад видеть вас отдохнувшими и в добром здравии, – открыл собрание труппы главный режиссёр. – Репертуар утверждён. Предстоит большая работа. Две премьеры, семь старых спектаклей. Начинаем репетиции. Открываем сезон пятнадцатого сентября.
Он не любил говорить много, выражая мимикой и жестами чувства и слова.
– Остался ещё один вопрос. Директор соседней школы просит, – режиссёр взял листок со стола и зачитал, – «выделить, на общественных началах, руководителя театрального кружка». Кто желает заниматься с детьми?
Режиссёр ещё не закончил, а Лена уже вскочила:
– Я!
Её как будто подбросило со стула. Что это было, желание реализовать себя, подарить свою нерастраченную любовь детям, или провидение?
Двадцать пар глаз смотрели на Елену.
– Давайте знакомиться. Я – царевна Несмеяна и Василиса Премудрая.
Ребята рассмеялись.
– А я просто Лиза, – с первой парты поднялась девочка, чем-то неуловимо похожая на Ваню.
За ней начали представляться другие.
– Вот и познакомились. А вы ходите к нам в театр? Какой спектакль нравится вам больше всего?
Завязался разговор. Елена наблюдала за детьми. Кто-то стеснялся, отвечая, смотрел в сторону, кто-то чуть слышно шептал под нос. И только у Лизы горели глаза.
– А я смогу играть на сцене?
– Сможешь. Но сначала я должна знать, кто из вас, что умеет делать. Подготовьте к следующему занятию стихотворение, басню, песню, танец – по своему желанию.
Лена нянчилась со своими подопечными, водила их в театр на экскурсии и спектакли, читала с ними по ролям, учила двигаться, говорить, понимать персонажей и вживаться в роль. Но, несмотря на все усилия, ряды кружковцев поредели.
– Это нормально, – успокаивала Мария Павловна. – Дети ищут своё, попробуют себя во всём. Они хотят быстрый результат, а его нет. Вот интерес и пропал. Зато те, кто остался, на всю жизнь с театром повязаны, даже если и не станут артистами. Сколько их?
– Семь, – сипло произнесла Лена.
– Не переживай так. С расстройства ещё голос пропадёт. И руки не опускай. Семь – это сила!
Глядя на удручённую Лену, соседка подсказала выход:
– Ты попробуй договориться, чтобы занятия в актовом зале проводить. И сценку какую-нибудь поставь. Дай деткам понять, почувствовать радость от выступления на сцене.
– Я только «За!», – поддержала директор школы. – И событие хорошее скоро – седьмое ноября. Готовьтесь. Все необходимые распоряжения я отдам.
Лена, стоя за колонной сцены, волновалась больше, чем её маленькие артисты. А кружковцы смело разыгрывали миниатюры из стихотворений Агнии Барто.
Лёшенька, Лёшенька,
Сделай одолжение:
Выучи, Алёшенька,
Таблицу умножения!
– неслось со сцены. Зал отреагировал смехом.
И второй подготовленный стих был принят на «ура». Артистов долго не отпускали со сцены.
– Ещё! Ещё! – скандировали зрители.
Лена растеряно смотрела на ребят, больше номеров не было, не успели поставить. Лиза, набрав полную грудь воздуха, шагнула на сцену:
– Любимое стихотворение моего папы. Константин Симонов. Жди меня, – объявила девочка.
Лена замерла. Этот стих она твердила про себя, как молитву, долгие годы. Захотелось, чтобы Лиза прочитала так… до мурашек.
Жди меня, и я вернусь.
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди,
Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Голос девчонки дрожал, притихший зал, слушал, затаив дыхание. Лена, сжав кулаки и закусив дрожащую губу, повторяла про себя каждое слово.
Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: – Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой, –
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
Со сцены Лиза ушла в звенящей тишине.
Хлопали стоя, долго, дружно, размеренными, тяжёлыми, тягучими хлопками. Бурные овации предыдущим номерам померкли перед этими суровыми аплодисментами.
Лена прижимала Лизу к себе, целовала в макушку, в бантики:
– Хорошая ты моя, как же ты так смогла? – в который раз спрашивала она девочку дрожащим голосом.
После концерта народ не спешил расходиться. Лиза тянула Лену по коридору:
– Пойдёмте, я вас с папой познакомлю. Он такой хороший, лучший в мире.
– Папа, это Елена Валерьяновна, – Лиза дёрнула за рукав пиджака седовласого мужчину, – наш художественный руководитель.
Он обернулся. Земля ушла у Елены из-под ног. «Ваня? Папа?» – пронеслось в голове. Мелькнула мысль, что права была Мария Павловна.
Лена напряглась, как струна, в висках застучали молоточки.
– Здравствуйте! – выдохнув, протянула она руку.
– Валерьяновна? Я десять лет Валерьевну искал, – он сделал шаг вперёд, потом отступил назад, лицо стало беззащитным, как тогда, когда просил хлеба.
– Лена… – прошептал мужчина.
И тут же с громким криком:
– Ленка, ты жива! – кинулся к Лене, вцепился дрожащими руками в её руку, тряс, тыкался головой в шею, плечо, щёку.
– Ленка, Леночка моя, – твердил он, часто моргая глазами, полными слёз.
Люди оглядывались на крик, подтягивались ближе, посмотреть, что происходит. Лиза, оказавшаяся в эпицентре событий, закрыв рот ладонями, нервно и прерывисто дышала, как будто рыдала без слёз.
Пружина внутри Лены ослабла, голоса слились в нарастающий гул, лица поплыли, смешались в одну картинку.
Очнулась от запаха нашатыря.
– Расходитесь, расходитесь, товарищи! Ничего страшного. Елена Валерьяновна переволновалась. Первое выступление театрального коллектива, очень ответственное событие. Да и душно тут у нас, – директор школы оттесняла собравшихся к выходу.
Н.Литвишко
Продолжение следует...
«Да что вы знаете о любви?!» Часть первая
«Да что вы знаете о любви?!» Часть вторая
« Да что вы знаете о любви?!» Часть третья
Делитесь своим мнением о прочитанном в комментариях. Не забудьте подписаться на мой канал, чтобы не пропустить ничего интересного.