Координатор Фонда имени Андрея Рылькова Максим Малышев рассказал Coda, как работает фонд в условиях репрессивной наркополитики, существует ли пропаганда наркотиков и как можно (и нельзя) помочь людям с зависимостью.
Каждый год в России более ста тысяч человек судят за наркотики. Почти четверть заключенных попали в тюрьму по 228 статье — ее называют «народной». Это самая массовая категория осужденных, и подавляющее большинство из них — рядовые наркопотребители, а не организаторы наркотрафика.
С 2006 года антинаркотическое законодательство постоянно ужесточалось, число уголовных дел и осужденных по 228 статье росло. Шестого февраля состоится первое заседание рабочей группы по «совершенствованию антинаркотического законодательства». Смутную надежду на гуманизацию правоприменения дает то, что помимо депутатов и силовиков в ней примут участие правозащитники из Фонда имени Андрея Рылькова.
Фонд занимает две комнаты в одноэтажном здании на северо-востоке Москвы. Неподалеку во дворе припаркован белый микроавтобус с бордовыми буквами ФАР, известный наркопотребителям от Марьино до Отрадного. Максим Малышев, координатор уличной социальной работы фонда, собирается на выезд — сегодня по графику как раз точка в Марьино. «Мы каждый день, каждый вечер выезжаем на улицу, на выходы — туда, где собираются наркопотребители. Занимаемся с ними профилактикой ВИЧ-инфекции: раздаем чистые шприцы, презервативы, делаем тесты на ВИЧ, оказываем им консультации по постинъекционным осложнениями, по ВИЧ-инфекции, по гепатиту, по правовым вопросам», — говорит Малышев.
Он рассказывает, что поначалу сотрудники фонда сталкивались с настороженным и даже негативным отношение местных жителей — мол, «вы этих нариков тут собираете». Приходилось спокойно объяснять, что точкой притяжения для наркопотребителей служит не микроавтобус ФАР с одноразовыми шприцами и тестами на ВИЧ, а аптеки, торгующие тропикамидом и «Лирикой», и постепенно люди начинают понимать, что фонд работает и в их интересах. Максим вспоминает, что едва ли не самым серьезным конфликтом на улице была встреча с муниципальным депутатом от «Единой России», который решил внезапно «проинспектировать район».
«Тогда адекватнее всех повели себя местные полицейские, пэпээсники, увели депутата, — смеется Максим. — Ну они-то тоже на земле работают, много лет нас знают и чем мы занимаемся».
ФАР был основан десять лет назад, в 2009 году, в 2016-м признан «иностранным агентом», а в 2018-м — оштрафован за «пропаганду наркотиков». «Недавно Фонду имени Андрея Рылькова за то, что на сайте фонда была опубликована статья “Мир солей” газеты “Шляпа и баян” о снижении вреда при употреблении солей, был назначен штраф 800 тысяч, — рассказывает Малышев. — Информация по снижению вреда от употребления этих веществ была признана пропагандой. В России силовые ведомства понимают под пропагандой наркотиков честные и открытые разговоры о наркотиках. Разговоры о том, как можно взвесить риски употребления. Разговоры о том, как можно минимизировать эти риски. На сегодняшний день это “пропаганда”. Весь штраф мы собрали благодаря усилиям тех, кто неравнодушен к той наркополитике, в которую мы верим, а не государство».
Малышев добавляет, что одно из пожертвований было на 300 тысяч рублей: «Мы даже связались с этой женщиной, спросили, не ошиблась ли она на нолик или два, были готовы вернуть. Но она ответила, что нет, не ошиблась. Мне кажется, это очень показательный момент, когда государство пытается репрессивными методами бороться с инакомыслием в сфере наркополитики, а гражданское общество поддерживает Фонд имени Андрея Рылькова».
— Что такое «репрессивная наркополитика»?
— Репрессивная наркополитика — это та политика, которая не учитывает, я бы даже сказал плюет на право человека выбирать, употреблять ему какие-то вещества или не употреблять. Репрессивная наркополитика основана на манипуляциях сознанием, на стереотипах, на запугивании и именно на репрессивном взаимодействии. Важный аспект деятельности нашего фонда — это адвокация гуманной наркополитики. Мы постоянно пишем письма в Минздрав, в аппарат президента, ссылаемся на рекомендации комитетов ООН, сами предоставляем теневые доклады в эти комитеты. В общем, делаем все, что можем.
— Как фонд работает в нынешних условиях?
— Главные сложности — постоянно усиливающееся давление со стороны государства, отсутствие поддержки, в том числе и финансовой, программ снижения вреда. В этих условиях Фонд имени Андрея Рылькова работает скорее вопреки. Но эти «вопреки», на мой взгляд, укрепляют команду. Вокруг Фонда, я это чувствую, складывается круг единомышленников, тех людей, которые понимают, что то, что сейчас творится в сфере наркополитики, — это неразумно. И таких единомышленников становится все больше.
— Что такое «снижение вреда»?
— Употребление наркотиков — это сложный социокультурный феномен, который сопровождает всю нашу цивилизацию, от самого начала до сегодняшнего дня. К сожалению, при употреблении наркотиков есть практики и схемы, которые вредят здоровью людей. И «снижение вреда» — это тот подход, который помогает снизить риски при употреблении. Это подход, который основывается на уважении права человека выбирать, употреблять ли ему какие-то определенные вещества или не употреблять. Это подход, который трезво смотрит на мир и видит, что наркотики были в течение всей человеческой цивилизации. Единственное, что мы можем здесь делать, — это снижать риски для тех людей, которые их употребляют.
— Какие основные риски вы снижаете?
— Первое — это риски для здоровья: зависимости, ВИЧ-инфекция, гепатиты В и С, а также постинъекционные осложнения из-за различных примесей, присутствующих в незаконных наркотиках.
А второе — это риски, связанные с криминализацией употребления наркотиков, с риском попасть за решетку.
— Существует ли «безопасное употребление»?
— По статистике 80% людей, кто когда-либо пробовал наркотики и периодически их употребляет, не сталкиваются с какими-то осложнениями в плане здоровья, в плане криминала. Но говорить о безопасном употреблении наркотиков в той репрессивной наркополитике, в которой мы живем, очень-очень проблематично, потому что основные риски связаны с криминализацией. И в этом плане я бы, наверное, не говорил о безопасном употреблении, потому что просто употреблять — это опасность: опасность быть схваченным полицией, опасность быть замешанным в какие-то криминальные действия.
— Самый вредный миф о наркотиках?
— Это прекрасный вопрос. Это тема для большой дискуссии, для круглого стола. Я бы выделил свою версию. И самое первое, мне кажется, это то, что наркотики — это плохо. На самом деле это не так. Наркотики не всегда плохо. Собственно говоря, наркотики — это просто инструмент, который не может быть плохим или хорошим. И второе — это, наверное, что то или кто, к чему прикасаются наркотики, становится заведомо плохим.
— Как можно помочь человеку с зависимостью?
— Прежде всего, это любовь и принятие. В жизни наркопотребителя очень много одиночества, отверженности. Вся репрессивная наркополитика, все стереотипы способствуют тому, чтобы человек чувствовал себя все более одиноким и отвергнутым.
Поэтому самое первое — это любовь и принятие.
Я бы предложил всем посмотреть лекцию TED c Йоханном Хари — он очень хорошо про это говорит.
Нужно, чтобы наркозависимые люди имели бы доступ к услугам здравоохранения. Нужно создавать разные возможности для реабилитации. Сегодня, если человек хочет прекратить употребление наркотиков, он может только пойти в 12-шаговую реабилитацию. Это хороший вариант, но для 7-8, максимум 10% людей. На мой взгляд, нужно создавать таких возможностей больше: 12-шаговая реабилитация, лечение психоделиками, арт-терапия, еще что-то, — чтобы каждый наркопотребитель мог найти то, что ему подходит.
— А как можно навредить?
— Неверием в человека — если постоянно говорить «ты не можешь», «ты плохой». Не надо излишне опекать. Гиперзабота вредна, потому что на самом деле она не дает силы, а отнимает их. Нужна открытость и поддержка, а не репрессии.
— Можно ли вылечить наркоманию?
— Я бы был реалистом: статистика такова, что 80% наркозависимых все равно продолжают употреблять наркотики. Такой феномен этого заболевания, и ничего мы с этим поделать не можем. И тем более силой мы вылечить зависимость не можем. Это главный постулат, которого я придерживаюсь в своей социальной работе. И мне кажется, самая большая помощь — это снижение вреда. Нужно постоянно давать человеку шансы и возможности, снижать вред от употребления наркотиков до того момента, как человек будет готов или способен что-то поменять в своей жизни. Только так это и работает.
Кстати, сегодня у меня небольшой юбилей — ровно 10 лет, как я не употребляю.
Текст: Оксана Баулина. Фотографии: Паскаль Дюмон, Денис Синяков, из архива Фонда имени Андрея Рылькова.