Зарабатывающие, как продавцы в супермаркетах, бесправные, как офицеры, они учат наших детей: кто-то из страха, кто-то ради вдохновения, кто-то по привычке. Coda спросила учителей, как и на что они живут и что ими движет.
7 мая 2012 года, вступая в в должность Президента РФ, Владимир Путин подписал ряд распоряжений, которые вошли в историю под названием «майские указы». Про учителей, в частности, там было сказано: зарплата учителя не должна быть ниже средней зарплаты по региону. Местным властям теперь важно отчитаться о выполнении «майских указов» и показать хорошие зарплаты, хотя денег на образование выделяется все меньше. Администрации школ должны исхитриться, чтобы закрыть все ставки, но не портить статистику по зарплате, ведь их доходы зависят от этого напрямую. Ну, а учителя пытаются приспособиться к новым условиям труда, дополнительным нагрузкам и требованиям.
Владимир Михайлович Кочеулов
учитель истории Звериноголовской средней общеобразовательной школы, Курганская область, стаж работы в школе — 25 лет
По статистике, средняя заработная плата у учителя по России сегодня — 34 тысячи, но реальность сильно отличается от официальных данных. У меня в этом году нагрузка — 22 учебных часа в неделю (это больше, чем ставка — 18 часов), при этом за декабрь я получил на руки 16 400 рублей.
В декабре 2017 — январе 2018 года у нас в области проходили протесты учителей, одним из требований было повышение базовой (то есть гарантированной) части зарплаты. В результате, первого декабря в Курганской области действительно увеличили базовую часть: теперь соотношение 70 процентов базовая и 30 — стимулирующая.
В октябре моя базовая часть была 12 тысяч и шесть тысяч стимулирующие. Сейчас базовая на четыре тысячи больше, казалось бы — действительно повысили, но зато нам перестали платить стимулирующие.
То есть увеличение гарантированной базовой части произошло, а денег мы получать стали меньше.
Стимулирующие доплаты даются учителям за определенные виды работы: победы учеников на олимпиадах, участие в конкурсах, открытые уроки. Средства на эти выплаты распределяют по школам местные власти, какая там методика расчета, я не знаю, но знаю, что раньше на нашу школу давали в среднем 150-250 тысяч рублей, а в этом году, как нам сказали, будет 25 тысяч рублей. И их распределят на 42 учителя, то есть кто-то получит 300 рублей, кто-то тысячу.
Прежний наш директор, которую уволили после наших протестов, получала около 100 тысяч рублей — мы случайно увидели расчетный лист, там только базовая была за 80 тысяч, а стимулирующую они себе сами распределяли. Это уже потом мы добились того, что была создана комиссия из учителей.
Исходя из «майских указов», в нашем регионе средняя зарплата должна быть 23 тысяч 600 рублей, мы сделали запрос в управление образованием, и, что вы думаете, оказалось, что в нашей школе средняя зарплата учителя ровно 23 тысяч 600 рублей. Стал спрашивать у коллег: кто-то получает такую зарплату? Нет, не получаем. Мы провели анализ с учителями: в 2014-15 году при такой же нагрузке мы получали намного больше, чем сейчас.
Разговаривал с учителями начальной школы, они говорят, нам урезали за проверку тетрадей, за кабинеты, еще за что-то.
Вот у нас есть молодой специалист — за декабрь она получила 12 тысяч 700 рублей.
Еще одна молодая учительница взяла два начальных класса: она приходит на работу в 8 часов и уходит в 16-17 часов. Она вынуждена так работать: семья, кредиты, в результате, за 35 часов она получает 25 тысяч 500 рублей. И это не считая подготовки к урокам, проверки тетрадей, планов, и так далее.
Большую часть своего времени вне уроков учителя тратят на бумажную волокиту. Вот прямо на днях пришло новое распоряжение — теперь учитель должен сдавать за истекшее полугодие анализ успеваемости по каждому ученику: у Иванова стало хуже, а у Петрова видны улучшения.
Здесь учителя держит в школе то, что, устроиться на какую-либо другую работу сложно. Те, кто проработал по 20 лет, боятся потерять работу, поэтому в забастовке не все принимали участие, я их понимаю — мужья часто не работают, надо кормить семью.
Молодежь более мобильна, они уезжают на Север гастарбайтерами.
На зарплату учителя я бы не смог прожить. Летом, с мая по октябрь, я подрабатываю: перекрываю крыши, делаю заборы, сантехнику устанавливаю. Меня государство вынудило, я не хочу из школы уходить, мне нравится работать с детьми, но для того, чтобы выжить, мне приходится в летнее время зарабатывать деньги.
Женщины подрабатывают техничками, кто-то собирает грибы-ягоды, продают.
Раньше, до 2017 года в сельской местности у учителей была мотивация в виде «коммунальных» — нам оплачивали дрова и электричество. Считайте: нужно пять-шесть машин дров, машина стоит 8 000 рублей — то есть 48 тысяч рублей только на дрова. А теперь стопроцентную компенсацию отменили, заменили ее ежемесячной выплатой — и платят 1440 рублей. И это уже после протестов подняли, до этого была 1200. А тарифы растут. Учителя получают отпускные — например, 25 тысяч рублей, — и покупают на них дрова на зиму, то есть в течение лета — до октября месяца — остаются совсем без денег.
Всеволод Владимирович Луховицкий
учитель русского языка и права, школа «Интеллектуал», Москва, стаж работы в школе 40 лет
В Москве есть свои особенности, например, система грантов. Это большие дополнительные деньги: 10, 15, 20 миллионов рублей, которые могут использованы только как стимулирующая часть к зарплате. Сумма зависит от места в рейтинге правительства Москвы, причем каждый год его критерии меняются, в зависимости от того, чего хочет власть. Это настоящий наркотик — школы подсаживают на иглу этого рейтинга.
Вместо того, чтобы установить четкие правила игры, требования, нормативы — им дают грант, который сегодня есть, завтра нет. Директор думает: «Получу я эти 10 миллионов, сделаю дополнительные занятия, соответственно, расширю учебный план, возьму людей». А, поскольку это все не гарантировано, то школы оказываются в очень сильной зависимости от властей, при том, что в законе об образовании у нас сказано, что школы независимы в определении своей внутренней работы.
Людей покупают и большинство московских учителей уже куплено, они уже не представляют себе, как это им не дадут дополнительные деньги.
Еще есть личные гранты для московских учителей — например, их награждают за победу в олимпиадах их учеников. Деньги приличные, до 100 тысяч. Естественно, учителю хочется их получить, и он начинает думать не о том, как научить хорошо всех, а о том, как сделать, чтобы его ученик стал победителем. Иногда это совпадает: педагог хорошо учит и дети выигрывают, но чаще всего олимпиады становятся особым спортом.
Базовая же зарплата московского учителя зависит сегодня от количества детей в школе. Подушевое финансирование привело к тому, что сегодня в Москве вместо 2500 школ осталось 700 с чем-то образовательных комплексов. Они управляются, как большие фирмы, а не как учебные заведения с нормальной педагогической обстановкой и психологической атмосферой.
Детские сады тоже присоединили к школам и нужны они прежде всего для того, чтобы получать места в рейтинге — количество дошкольников, которые прикреплено к школе долгое время было одним из показателей в рейтинге.
Среднюю зарплату московского учителя невозможно определить. У меня сейчас 19 часов нагрузки, зарплата около 53 тысяч рублей, считая как раз грантовые деньги. Все зависит от того, в какой школе он работает: если у него в классе 35 детей и в параллели по 8 классов, то он может зарабатывать и 80 тысяч. Московские школы очень активно развивают дополнительные образовательные платные услуги. Учитель может вести еще десять платных кружков или взять на себя часть ставки, скажем, завуча, при этом эти деньги будут считаться и показываться для статистики, как одна зарплата.
Но самое главное — сейчас всем распоряжается директор, он распределяет зарплату. А зарплата директора школы напрямую зависит от средней зарплаты учителей в школе: обычно это троекратная средняя зарплата учителей. Поэтому важно ее показывать на высоком уровне.
В Москве наметилась еще одна тенденция: в школах все больше работают учителя, как говорят, «приезжие». Из других регионов России, из ближайших областей, где учителя зарабатывают в пять — семь раз меньше, чем здесь.
Они приезжают и оказываются в кабальной зависимости от директора.
И это идеальные работники, они боятся спорить, соглашаются на все.
И кроме того, конечно, есть достаточно много людей любит работать с детьми — в самом деле, помимо всего прочего, работа в школе несмотря на все гадкие моменты, дает такое удовлетворение, которого не дают многие другие профессии.
Мне странно как профсоюзнику (Всеволод Луховицкий —сопредседатель профсоюза «Учитель») говорить о таких возвышенных вещах, тем не менее, это так.
Марина Сергеевна Балуева
учитель английского языка ГБОУ «Центр «Динамика», Санкт-Петербург, стаж работы в школе 18 лет
Средняя зарплата по Санкт-Петербургу около 30-40 тысяч — разные источники дают разные цифры, но в любом случае, это ниже, чем в Москве, но значительно выше, чем в других регионах. Однако эта средняя цифра считается, во-первых, вместе с зарплатами администрации, во-вторых, по полуторной или даже двойной ставке, по которым работают сегодня учителя.
Например, администратор получает 150 тысяч рублей, а учитель — 50 тысяч, таким образом, средняя зарплата выходит 100 тысяч рублей и выглядит замечательно. Но все это большая тайна. Один раз я попыталась в интервью СМИ описать механизм начисления зарплат в нашей школе: просто рассказала о том, что средняя зарплата по школе — 70 тысяч рублей, тогда, как у среднего персонала — 30-40 тысяч, отсюда можно вычислить, каковы зарплаты администрации. Никакого опровержения не последовало, но выяснилось, что я нарушила этику, навредила репутации заведения, было большое собрание, на меня кричали и требовали, чтобы я увольнялась по собственному желанию.
Зарплата рассчитывается так: базовая ставка плюс тарификация, то есть коэффициенты: за высшее образование, за трудности в работе — например, у нас коррекционная школа, поэтому есть коэффициент за дефектологию, за стаж, за категорию — их две, первая и высшая. Надо сдавать аттестацию, но эти труды не стоят денег —
надбавка ничтожная, а правила муторные и этим надо заниматься буквально год.
Сейчас у меня 15 часов — это меньше, чем ставка (18 часов). Я получаю 31 тысячу рублей (минус налоги), то есть ставка — 37 тысяч рублей грязными. Если бы у меня была категория, то было бы еще на три тысячи больше.
Вдруг объявили, что по новым профессиональным стандартам педагога, которые войдут в силу с 2020 года, независимо от педагогического стажа, все у кого нет педобразования, нужно получить диплом. Представьте, инженер по образованию, 60 лет, проработала в школе 20 лет учителем математики, что ей делать? Курсы Академии последипломного образования — это полтора года два раза в неделю по 6 часов занятий, а все каникулы учеба каждый день. Часто эти курсы ведут преподаватели очень низкого уровня и учителя вынуждены отсиживать их, пропускать нельзя. Делается это для того, чтобы оправдать существование громадной бюрократической псевдонаучной системы, на это уходят огромные деньги. Не говоря уж о том, что раз в три года учитель и так обязан сдавать квалификационные экзамены и получать сертификаты.
Это и унижение, неудобство и бессмысленное состояние, от которого хочется убежать.
Если бы учителям дали больше прав и свобод, то мы увидели бы, что в школе очень много творческих учителей, которые могли бы детям многое дать. Эту профессию любят, она хорошая, на самом деле: быть рядом с ребенком и познавать мир от этапа к этапу — это постоянная внутренняя молодость. Но административно-бюрократическое давление все сводит на нет. Люди выгорают, уходят из школы именно потому, что становится невыносимо.
Несмотря на сравнительно приличную стабильную зарплату, а учителя зарабатывают на уровне работника супермаркета, на мой взгляд, люди уходят из-за невыносимых условий, из-за того, что не очерчены границы. Педагога дергают беспрерывно все, кому не лень — родители, администрация, какие-то контролирующие проверяющие. Он постоянно подвергается унижениям, работать невозможно.
Иван Алексеевич Боганцев
директор частной школы «Европейская гимназия», Москва, стаж работы директором 1 год:
Когда я пришел работать в Гимназию, система оплаты была устроена сложно, именно потому, что она имитировала государственную, оплата зависела от нескольких факторов, в том числе — от количества детей и надбавок. И это первое, что я упразднил. На мой взгляд, нечестно привязывать количество детей к зарплате учителя: он должен свой урок одинаково эффективно провести и для пяти, и для 20 учеников. Другое дело, что учитель может взять на себя дополнительные функции, например, классное руководство, и это стоит дополнительных денег.
Большая часть наших сотрудников начальной школы находится на фиксированной ставке с понятным кругом обязанностей, которые мы обсуждаем, их зарплата 80 — 100 тысяч рублей. В средней школе зарплата привязана к часу преподавания (в среднем это 1000 — 1200 рублей в час), и в него уже включены и проверка тетрадей, и совещания, и так далее.
Мы не богатая частная школа, у нас нет мецената, 93 процента бюджета нашей школы — это поддержка родителей. Оставшиеся семь это долевая субсидия от города, она, скажем так, символическая — на каждого ребенка выделяется пять тысяч рублей в месяц, что значительно, раза в четыре меньше, чем в государственной школе.
Конечно, мы напрямую зависим от количества детей в школе. Но на зарплате учителя это не должно отражаться, у него должен быть достойно оплачиваемый труд.
Главное, система оплаты труда должна быть прозрачной и фиксированной: учитель должен понимать, за что он получает деньги, должен планировать, осознанно брать на себя ответственность: если он берет на себя классное руководство, то должен понимать, в чем его обязанность и что он за это получает.
Я не могу позволить учителю взять 30 часов в неделю — это нагрузка, при которой качество падает настолько, что школа от этого больше потеряет.
Другая крайность — очень маленькая нагрузка, я тоже не считаю, что это правильно, потому что педагог становится таким «пришел-ушел», не участвует в жизни кафедры. Поэтому мы стараемся держать промежуток между 12 и 23 часами в неделю.
Мы не можем платить меньше, чем в государственных школах, но и не можем конкурировать с супер богатыми частными школами. Однако мне кажется, что деньги не играют решающей роли при выборе хорошим учителем школы. И я уверен, что мы привлекаем (да и отталкиваем) другими вещами. Например, коммуникацией — у нас в школе мы выстраиваем систему управления, которая стремится максимально упразднить традиционную иерархию директор-замдир-завуч. У нас есть управляющая команда, она сидит в едином пространстве, нет дверей и кабинетов, дети и родители заходят сюда тогда, когда им нужна помощь. У нас есть внутренний мессенджер, где любой сотрудник может написать любому человеку и задать любой вопрос, в том числе денежного характера. И это кардинально отличается от обычной школы.
Для многих это является преимуществом, но кто-то любит традиционные системы.
Учителя в государственной школе завалены отчетностью, которой у нас нет. Наша задача — создание в коллективе культуры, которая была бы построена на взаимном доверии.
Мы стараемся привлекать людей, которые совпадают с нами в ценностном поле, а это очень мощный инструмент, гораздо мощнее, чем деньги.
Разумеется, у учителя изначально мотивация мессианская.
Но время той школы, где преподают профессиональные учителя, на наших глазах стремительно проходит. Когда маленькие дети приходят в школу, все очень разные, и у всех есть свой сценарий развития жизни: кто-то хочет быть ученым, кто-то спортсменом, кто-то клоуном. Школа их быстро причесывает и выравнивает, и это происходит потому, дети не видят те ролевые модели, которые их привлекают — они видят только учителей. А в школу должны приходить разные люди, в частности, не школьные.
Я не знаю, как нас коснется этот «профессиональный стандарт педагога», когда его введут, но я исхожу из интересов ребенка, а не чиновника, я лучше заплачу штраф. Если нужно, преподавать, например, computer science или драму (а у нас школа работает по системе Международного бакалавриата, и такие предметы есть в старших классах), я найду профессионала, который знает, как устроена эта область. Педагогическое образование — это не то, чтобы плохо, но это и не безусловное конкурентное преимущество.
Текст: Наталья Афанасьева, иллюстрации: Майк Че