А вы знаете, какого цвета бывают клоуны и почему?
Что экспонируется в Международной галерее клоунов и где она находится?
Зачем клоуну интуиция и что скрывают клоуны за своими масками?
Обо всем этом и не только мы расспросили Валерия Кефта, клоуна с тридцатилетним стажем, вышедшего из того самого звёздного состава театра «Лицедеи», веселившего нашу страну в далёких 80-х годах XX века.
Я бы хотела с вами поговорить про чувство юмора в жизни клоуна. И мой первый вопрос такой: Какое у вас чувство юмора, как вы считаете? Оно у вас есть?
Есть ли у клоуна с тридцатилетним стажем чувство юмора?
Да, именно так…
Наверное, есть. Я думаю, что есть.
Когда вы поняли, что оно у вас есть?
Это было в период моего обучения в Ленинградском художественном училище имени В. А. Серова, там меня считали местным сумасшедшим. Тогда предметом моих стремлений было одно — при каждом удобном случае кого-нибудь рассмешить… Мне нравились люди с чувством юмора, я всегда к ним тянулся.
И вот мне повезло — я попал к главному «Лицедею» страны — Вячеславу Полунину. И одной из первых моих профессиональных работ было шоу «Ноль Один», где участвовали лучшие на тот момент писатели-сатирики и лучшие артисты оригинального жанра, включая театр «Лицедеи». И там мой юмор очень сильно трансформировался, развился в профессиональном ключе. И сценки рождались на основе подсмотренных по телевидению у наших ведущих мимов: Александра Жеромского, Бориса Агешина, Анатолия Елизарова. Тогда казалось, что в этом направлении стоит развиваться.
А к Полунину вы как попали?
Случайно, благодаря моей «аномалии». Я хотел научиться клоунаде, чтобы рвануть на каникулах чуть ли не с тележкой по сёлам — работать за еду и развлекать селян. Но надо было получить профессиональные навыки: жонглировать, на руках стоять… Чтобы публику удивлять. И с этим запросом мы вдвоём с моим другом Вадимом Барштейном обратились в «Народный цирк» при ДК им. Ленсовета, оттуда нас отправили в студию пантомимы при том же ДК — это оказалась студия Полунина. Мы прошли огромный конкурс и были приняты как клоунский дуэт.
Насколько я знаю, Полунин реализовал какую-то такую историю, по сёлам прокатились-таки…
Да, мы сели в автобус от управления культуры и поехали на самый восток Ленинградской области, между Ладогой и Онегой.
Долго вы так колесили?
Дней десять, по таким сельским клубам, которые я потом и не встречал даже.
А собственная история клоуна Валерия Кефта, когда и как началась?
Я Полунину сразу категорично заявил, что не хочу заниматься пантомимой. Я хочу быть клоуном, потому что это весело и интересно. На что он сказал, что и сам подумывает заняться клоунадой, и я пришел в нужное место и в нужное время. И вот, как-то пошло-поехало.
Ну, сейчас-то вы сами по себе?
Да, мы сейчас все сами по себе, то есть театр «Лицедеи» в том звёздном составе не существует, но все люди живы и здоровы. И, судя по последним разговорам с мастером Полуниным, он хочет собрать старую гвардию и возродить её в редакции 1989-го года.
А ваши собственные планы каковы?
Продолжать заниматься любимым делом — клоунадой, сколько есть сил.
У вас собственный коллектив собран?
Коллектив есть — «Anima allegra». Это все коллеги бывшие, последователи и ученики, если можно так сказать. Все опытные артисты, десяток лет работающие в этом жанре. А сейчас такие времена, что вместе легче выжить, поэтому мы держимся вместе и помогаем друг другу.
Из вашего творчества, чем вы особенно гордитесь?
Чем я особенно горжусь? Ну, тем, что играл в таких чудесных спектаклях, как «Чурдаки», «Безсолница», и «Катастрофа» — это был один из первых уличных спектаклей в России, ещё в советское время. Тем, что сам поставил спектакль «Sur la route de Sien» в парижском театре «Ranelage». И да, я горд тем, что я всё же Лицедей!
А вот был такой момент, что вы проснулись и осознали — вы известный клоун, вас узнают?
Вот так, чтобы лёг спать безызвестным, а утром проснулся известным — такого не было. Всё очень постепенно, последовательно шло. Было приятно получать от своей работы достойную оплату. Мы стали работать в «Ленконцерте», и я, человек, не имеющий актёрского образования, вдруг стал зарабатывать клоунадой. Это был значимый момент — вау! Я в то время должен был отработать художником по распределению, а вместо этого работал актёром, занимался любимым делом. И карьера художника не состоялась.
В клоунаде вам что особенно удаётся?
То, что ценят мои коллеги и зрители, — парадоксальное мышление, так называемые перевёртыши. То есть обычные люди могу пройти и не заметить ситуации, детали, сюжет. А благодаря специфике моего ума я вижу в них смешные вещи.
Расскажите, как вы попали в «Cirque du Soleil»?
Мы много работали, и за границей в том числе. И на фестивале в Германии к нам подошёл директор цирка «Cirque du Soleil», и сказал: «Ребята, мы тут делаем новый спектакль, пригласили Полунина, но он что-то тянет с ответом, мы в какой-то непонятной ситуации. Не хотели бы вы у нас поработать? Но у нас бюджет ограниченный, мы можем только троих взять». А нас тогда на сцене было пятеро… и как-то не до этого было. И мы отказались. А потом наступили лютые девяностые, и мы об этих ребятах вспомнили, потому что на сцене работы практически не было и надоело работать по дням рождениям богатых русских. Я написал им письмо о том, что мы готовы рассмотреть ваше предложение. И мне ответили: «Это не телефонный разговор — приезжай в Монреаль». Купили мне билеты, я приехал, чуть не сжёг там гостиницу…
Как это?
Потому что я поставил в электрочайник пельмени варить, чтобы сэкономить суточные. И забыл про них.
Что вам дала работа в «Cirque du Soleil»? Вы там 17 лет проработали?
Я понял, как работает шоу-бизнес.