Почему рассогласованность, разброд и шараханье лучше, чем продуманная стратегия развития.
Парламент отклонил проект выхода Великобритании из Европейского союза, предложенный премьер-министром Терезой Мэй. Три года назад граждане на общенародном референдуме проголосовали за «Брекзит», за прекращение союзных отношений с Европой. Почти два года правительство, не поднимая головы, работало над тем, чтобы исполнить волю народа, старательно согласовывая с Брюсселем условия «развода» — и вдруг такой сюрприз. Депутаты посчитали выработанный план плохим, противоречащим интересам страны. Теперь, по всей видимости, нужен новый референдум, в котором, чем черт не шутит, британцы могут и отказаться от «Брекзита» вовсе, ведь в прошлый раз перевес голосов в его пользу был небольшим.
Некоторые хихикают и глумятся над этой ситуацией, над «матерью всех хаосов» (the mother of all messes), как гаркнул заголовком британский «Экономист». Тереза Мэй, один из самых непопулярных премьеров в истории и изначальная противница «Брекзита», прошла огонь, воду и медные трубы, исполняя долг и реализуя решение референдума. И вдруг сокрушительное поражение от рук в том числе и собственной партии. Актер, озвучивший Голлума во «Властелине колец», высмеял премьера, выпустив юмористическую сценку, в которой уродливый карлик Тереза Мэй вожделеет свою «сделку о Брекзите»: «My precious, my precious!».
А у меня вся эта ситуация вызывает лишь искреннее восхищение и уважение. Не важно, какое будет принято решение. Важен сам процесс — тот факт, что это решение не принимается силой, тот факт, что твой голос имеет значение. Граждане говорят, что думают, депутаты говорят, что думают. И ответ не известен, не задан заранее! А не как это делается у нас — «закутково» в сверхузком кругу сверхсекретным образом между собой обсудили и приняли решение, депутаты проголосовали по указке, граждане взяли под козырек, а несогласным предателям — тумаки.
В начале XVIII века произошла так называемая Война за испанское наследство, в которой Англия и союзники нанесли решающее поражение европейскому гегемону, «королю-солнцу» Людовику XIV. Англичане победили, несмотря на то, что они были в несколько раз слабее и беднее. Автократ Людовик имел возможность волюнтаристски вводить любые налоги и изымать любую собственность у своих подданных, в то время как конституционный английский монарх, которого пригласил на престол парламент его подданных, не имел ресурсов, кроме ратифицированных самими подданными. И у вроде бы бедной и кратно во всем уступающей противнику Англии все равно оказалось больше ресурсов, «более длинный кошелек», чем у могущественного французского диктатора: англичане совершили «финансовую революцию», получив огромное количество ресурсов на ведение войны не налогами и поборами, а в добровольный «национальный долг» (парламентский, а не королевский).
«Вы что, хотите как в Великобритании?», — возможно, риторически спросит самодержец.
Вы что, хотите бедлам, разброд и шатание?
Вы что, хотите, чтобы парламент был местом для дискуссий?
Вы что, хотите, чтобы решения принимались обсуждением, а не силой?
Да, хотим.
Алексей Пан