19 декабря в Нижегородском районном суде продолжилось рассмотрение по существу уголовного дела, обвиняемыми по которому являются бывший глава Нижнего Новгорода Олег Сорокин и бывшие офицеры МВД Евгений Воронин и Роман Маркеев.
Прокурор, представляющая государственное обвинение, зачитала обвинительное заключение, после чего подсудимые заявили, что предъявленное обвинение им непонятно. Так, Сорокин спросил, как он может быть обвинен в получении взятки, если из текста обвинения непонятно, за что и как он ее якобы получил. Он напомнил, что имеется приговор суда в отношении Мансура Садекова, в котором однозначно указано, что заинтересованности Сорокина в действиях Садекова не было.
– Следствие не указывает, что я должен был сделать за эту якобы взятку, какие полномочия использовать или, наоборот, не использовать, с учетом того, что у меня были только представительские функции, и мне как главе Нижнего Новгорода никто из руководителей администрации не подчинялся, - сказал в суде Сорокин.
Сорокин также подчеркнул, что в обвинении нет ни слова о том, как, когда и при каких обстоятельствах Садеков якобы договорился с ним о даче взятки.
– Предметом взятки в обвинительном заключении называется по существу другое преступление – неоконченный коммерческий подкуп, за который Садеков осужден приговором суда, причем в этом приговоре указывается на отсутствие у Сорокина заинтересованности во всех изложенных событиях. – пояснил адвокат Сорокина Дмитрий Кравченко. – Здесь обвинение игнорирует сам факт наличия приговора. И это первая и основная неясность эпизода: как при наличии приговора Сорокин может обвиняться в том, что в этом приговоре признано отсутствующим. Обвинением по этому вопросу никаких пояснений не дается. То есть в обвинении отсутствуют такие основные элементы и признаки состава преступления, как обстоятельства и предмет сговора, а также способ, место и время совершения преступления.
Олег Сорокин и другие подсудимые заявили также, что не понимают обвинения и по эпизоду 2004 года.
– Я не понимаю, почему обвиняюсь в похищении человека, – сказал Сорокин. – Я был жертвой покушения на убийство. Это покушение на убийство расследовалось, и я выполнял указания сотрудников правоохранительных органов при расследовании уголовного дела. Я точно знаю, что в результате действий сотрудников милиции были установлены и осуждены опасные преступники, которые организовали покушение на меня. Я не понимаю, по какой причине государственный обвинитель через 14 лет считает мои законные действия – помощь расследованию, выполнение указаний сотрудников милиции – преступлением. Из обвинения создается впечатление, что и прокуратура это не до конца понимает, хотя бы потому, что моим «преступным мотивом» называется желание узнать организаторов покушения на убийство. Но по этой логике любой потерпевший имеет преступный мотив. Такое обвинение в принципе противоречит целям правосудия и делает рискованной для граждан помощь правоохранительным органам.
– Я Новоселова не похищал, никуда не перевозил и не удерживал, – заявил Сорокин. Из оглашенного обвинения я не понял, что, когда и при каких обстоятельствах я незаконно, а тем более преступно сделал. Ответов на эти вопросы в оглашенном обвинении нет. Поэтому существо предъявленного обвинения мне непонятно.
- Даже описание реально существующего места проведения оперативного эксперимента, которое обвинение представляет, как место совершения преступления, сделано таким образом, что не позволяет определить, о каком именно месте говорит прокурор, действительно ли это место связано с местом эксперимента или нет и существует ли оно в природе в принципе, - заявил адвокат Сорокина Дмитрий Артемьев.
Адвокаты также заявили, что обвинение сформулировано таким образом, что невозможно понять его суть. Столь неопределенные формулировки обвинения, по нашему мнению, направлены на то, чтобы «доустановить и доработать» его элементы уже непосредственно в суде. Однако основополагающие принципы российского уголовного процесса не допускают подобных действий, поскольку обвиняемому и его защите сразу должно быть понятно, в чем его обвиняют и соответственно от чего он должен защищаться, - считает защита Сорокина.
Поэтому выстраивать эффективную защиту от такого обвинения невозможно, – резюмировал Дмитрий Кравченко. – Полагаю, что предъявленное обвинение не может быть основанием для рассмотрения уголовного дела в суде.
Эту позицию поддержали и другие подсудимые, а также их адвокаты. Однако, несмотря на приведенные доводы суд продолжил рассмотрение дела по существу. Все трое подсудимых заявили, что не согласны с обвинением.
Кроме того, вчера у подсудимого Евгения Воронина появился новый защитник. Это адвокат по назначению Кандин, который получил ордер от Нижегородской районной консультации адвокатов 12 декабря и сразу же активно взялся за дело, успев за шесть дней, включая субботу, просмотреть уже 30 томов материалов уголовного дела. Однако не изученными остаются еще 50 томов и все вещественные доказательства, причем в тех томах, которые уже держал в руках адвокат Кандин, не оказалось ни одного, относящегося к эпизоду 2004 года, который как раз и инкриминируется его подзащитному. Поэтому Евгений Воронин ходатайствовал о предоставлении новому участнику процесса времени для ознакомления с материалами дела и просил объявить перерыв до 31 января. Адвокат брался сделать это на несколько дней быстрее, но суд оставил ходатайство без удовлетворения, разъяснив, что защитник может знакомиться с делом по ходу процесса.
«Самое печальное – суд фактически реально лишил обвиняемого Воронина (теперь он в статусе подсудимого) права на защиту, – заявил журналистам адвокат Михаил Бурмистров. – Потому что его адвокат по назначению ознакомился с малой толикой материалов уголовного дела. Он делал это добросовестно, но основные доказательства, которые относятся к делу его подзащитного, он не изучил, поскольку они находятся в томах начиная с 49-го и по 70-ый. И тем не менее, суд заявил, что он должен осуществлять защиту, не зная фактически материалов уголовного дела. Это недопустимо. Получается, что адвокат якобы присутствует, но выполнять свои обязанности он не может, потому что он не знает дела. Не потому, что он недобросовестный, непрофессиональный, а есть объективно существующие вещи – должно быть предоставлено время для ознакомления, этого сделано не было».
Отказано было и в ходатайстве об участии Захара Прилепина в суде в качестве общественного защитника Олега Сорокина. Известному писателю не помогли ни справка о прохождении им службы в рядах МВД, ни напоминание о том, что в ноябре он избран членом Центрального штаба Общероссийского народного фронта, одна из главных задач которого – общественный контроль за деятельностью государственной власти и соблюдением закона.
«Адвокаты предложили меня сегодня в качестве общественного защитника. Видели бы вы сторону обвинения! Мне кажется, у них цвет лица изменился, – поделился Захар Прилепин впечатлениями на своих страницах в соцсетях. – Отказали, конечно. Ну, я всё равно буду присматривать за делом».
«Помню, двадцать лет назад я года полтора работал криминальным репортёром. В том же зале, где судят Сорокина, просидел десятки часов. Чувствовал себя Гиляровским. Какая-то вторая молодость началась», – написал Прилепин, которого потерпевший и представитель гособвинения упрекнули в отсутствии судебного опыта.
Напомним, что Олегу Сорокину инкриминируются эпизоды 2004 и 2012 годов, по которым уже вынесены судебные приговоры, вступившие в законную силу.