занимательное краеведение, часть
Елань — топоним, от диалектного «елань» (обширная прогалина, луговая или полевая равнина; возвышенная, голая и открытая равнина
Деревня
Восточнее Шадринского острога, вдали от трактов, среди сосновых боров, озер и многочисленных болот присмотрел себе поляну сваливший в 1663 году подальше от Невьянских заводов Исаак Семёнович Подкорытов, или Исачка Семенов сын Подкорытов, как звали его тогдашние приставы, государственный крестьянин, надеясь, что в елани его никто не найдет. Его нашли такие же продуманные путешественники и стали жить рядом. Так как ни в лесу ни на болотах пахать пашню дураков нет, мужики почесали бороды и стали пасти скот и гусей, как заправские ковбои. Кроме продуманных мужиков, деревню частенько находили степняки, набегали в гости, но ковбои их не дожидались и уходили с вещичками в Шадринский острог, а коровы отсиживались в болотах; тогда огорченные степняки жгли от досады округу вместе с домами - злополучная деревня стала Погорелой еланью, сейчас же, особо не чинясь, ее называют Погорелкой. Хитрые погорельцы свои огороды сделали в Бакалде, Ершовой и Барневой, объясняя простодушным соседям, мол, земля у нас худая и ничего не родит: зато после визитов степных гостей в огородах всегда оставалась еда - всем известно, что лошади у кочевников плавать не умеют, ведь вода в Исети тогда стояла высоко и бродов не было - волковского водохранилища еще не существовало в природе; а по зиме степняки почему-то не приезжали.
Постепенно погорельцы стали кормильцами Шадринска, молока было хоть залейся, и на рынки растущего вокруг острога города везли сливки и сметану, варенец и сыр, впрочем, себя тоже не обижали и “катались, как сыр в масле”. Из коров получалась отличная кожа, не пропадать же добру - от скуки делали обувь, сбрую для лошадей и прочие кожаные вещи вроде кошев в сани, которые тоже делали из лугового кустарника. Бабы ткали половики на продажу - да, в Погорелке были бабы! Из ушлых деревенских вышли купцы Ушковы и затеяли лить бутылки и разводить коней, угнанных у набегавших кочевников. Нашлись охотники до пахоты, возжелавшие пашни, их послали аж на Курганский тракт, там сейчас садовые товарищества.
Между Шадринском и Погорелкой за речкой Канаш находилась деревня Хлызова, почему ее так назвали никто и не помнит; погорельские и хлызовские поля делил Худой лог или Худая курья, в Шадринске его называли Худыша, а Худым его прозвали из-за странной особенности: внезапно в нем поднималась вода и затапливала проторенную через лог дорогу, приходилось мостить мостки, тогда говорили: лесные озера вздохнули. Дорогу через Худышу поддерживали, потому что она шла на Ивано-Крестовскую ярмарку, на Мехонку, на Ялуторовск - молочка хотелось всем. Все погорельцы были прихожанами Свято-Николаевской церкви, когда ее построили, конечно, потому что в Погорелке была только часовня, а Осеевцы, напротив, ходили в Спасо-Преображенский собор.
Купцы
Погорельцами, в смысле уроженцами вышеупомянутой деревни, а не то, что вы сразу подумали, были два именитых шадринских купца - Петр Антонович и Яков Антонович Начапкины, два брата. У одного был дом на углу Комсомольской и Февральской, на месте “Девятки” (потом “Селены”), этого дома давно уже нет, у другого - дом по улице Ленина, внешний вид сегодня совсем испорчен, интерьер тоже не сохранился - там жилой дом. Порчу дома приписывают Елизавете Васильевне Юрловой - поговаривают, что она успела много чего в городе испортить по причине своей должности начальника жилищно-коммунального хозяйства. Обезображенные “конструктивизмом” дома по улице Ленина от Комсомольской до Розы Люксембург - дом Сафоновых, дом Юкляевских, дом Хохлачкиных - творения ее рук. Стоящий рядом магазин же, напротив, сохранился очень хорошо - теперь в этом здании тоже магазин - “Агат”, где нынче продают мебель.
Носилов
На границе погорельских земель в конце девяностых годов девятнадцатого века взял в аренду на 15 лет у шляпниковских крестьян земельный участок, часть реки и за ней заливные луга и построил дачу, назвав ее “Находка”, известный исследователь севера, писатель, и путешественник Константин Дмитриевич Носилов. Здесь он развел сад, посеял медоносные растения и цветы, поставил пасеку, отсюда вел переписку, обрабатывал свои путевые заметки, охотился и рыбачил, в деревне его хорошо знали. В рассказе “Дядя кузнец” под названием “Погореловка” он описал Погорелку, жизнь, быт и деятельность своих земляков.
«Я каждый раз, когда бываю на родине, приезжаю в эту маленькую деревушку нашего прихода. Это плоская, ровная низина, с маленькими, блестящими озерками и лужами: это громадное, круглое с камышами озеро возле деревни, где водится столько уток, куликов, гагар, чибисов, коростелей, чаек; эти веселые березовые рощицы, в которых постоянно прячутся пугливые зайчишки; эти леса в стороне, где осенью на голых вершинах старых берез сидят целыми стадами любопытные, глухие тетери; эти ямы, болота, где в непроходимых кустарниках прячется зимой и летом белая куропатка; наконец, эта маленькая деревушка, приютившаяся на самом берегу обширного озера, – всё, всё мне тут знакомо, дорого с самого детства».
Носилов пользовался уважением и авторитетом среди местного населения, организовал «Общество правильной охоты» и стал его первым председателем. Носиловская дача долгое время была местом культурного досуга для образованных шадринцев. Константин Дмитриевич прожил там более двадцати лет, держал яхту и паровой катер, на которых катал по реке восторженных барышень путешествовал оттуда на Ямал и Новую землю.
Советская власть экспроприировала дачу и организовала в ней пионерский лагерь для детей трудящихся. Хихиканья и шушуканья барышень сменились визгом и гвалтом пролетарской детворы, охочей до приключений. Дачу со временем разобрали, поставив вместо нее деревянные летние домики. А вот куда делись яхта и катер, история умалчивает.
Продовольственная безопасность
Развиваться Погорелка стала тогда, когда ее присоединили к скотооткормочному совхозу, находящемуся на месте нынешнего пищекомбината; возглавлял совхоз Школьный Петр Поликарпович. Впоследствии этот совхоз присоединили к Красной Звезде, и тогда саму Погорелку со всех сторон уже обустроили, и не жилыми домами - возвели современные на тот момент скотники и свиносовхоз с поголовьем в 65 000 голов - свиней в Погорелке стало едва не больше, чем людей в городе. Горожане перестали посещать погорельские боры - брезговали свинским зловонием - свинокомплексы располагались в обеих Погорелках, и Большой, и Малой. Свинарники сильно подпортили экологию района, зато за счет совхоза, поставлявшего свинину для нужд Минобороны, в Погорелке построили школу, детский сад, клуб и большую пекарню, которая сегодня для погорельцев единственное градообразующее предприятие - все трудоспособное население ездит на работу в Шадринск. На месте скотников давно выросли коттеджные поселки, которым погорельские старики только диву даются: такие “особняки” при советской власти вовсю “раскулачивали”, вот кого сейчас раскулачивать то надо! - в тридцатые годы иногда в жернова репрессий кидало вовсе бедняков.