Отвесные склоны, мокрые от прошедшего ночью ливня, множеством зеркал отражали лучи утреннего солнца. На дне ущелья раздавались звуки, которых обитатели этой территории никогда не слышали. Потому затихли все, кроме ручья. Ручей видел больше всех остальных, а потому продолжал журчать, как и прежде, ничего не боясь и ничему не удивляясь. Звуки издавало тело человека. Человек лежал на отмели. Штанина на его правой ноге была распорота и пропиталась кровью. Пробегавший вдоль склона огненно-рыжий лис, скосил глазом в сторону стонов и побежал дальше по своим делам. А дел в тот день у лиса было много.
Человека звали Фа (Выдающийся). Несмотря на громкое имя, данное ему родителями, ничем особым он не выделялся. В сорок один год он, как и тридцать лет назад, носил хворост в город, где продавал его на рынке.
К Фа возвращалось сознание. Первым признаком присутствия стал звук ручья, текущего между камнями. Веки были тяжёлыми, и Фа пришлось приложить усилие, чтобы открыть вначале правый, а потом и левый глаз.
Хи. Это из-за него он упал в ущелье. Хи также был дровосеком и торговал на рынке. Каждый из них мечтал, чтобы торговцев дровами было меньше. Они встретились в лесу. Груженные вязанками хвороста они вместе шли в сторону города. Неожиданно Хи сделал резкий шаг в бок, и Фа от толчка полетел со склона. Если бы не вязанка с дровами он был бы уже мертв. Да, он жив, и это главное. Надо вставать и двигаться в город.
Фа стал подниматься, опираясь на руку.
- Что за ерунда? Что с ногой? – прошипел Фа.
Правая нога провалилась. Огненная боль пронзила тело Фа. Он заорал, после чего его поглотила тьма.
Теперь в чувство его вернула боль. Нога. Фа, опираясь на локоть, посмотрел в сторону правой ноги.
Белая кость с острыми неровными краями выглядела так, как будто она не являлась его частью. Она, как кинжал, который разрезал тело. Сломанная кость разорвала плоть ноги и штанину. Фа увидел разорванное выпуклое мясо с белыми прожилками и вновь провалился в небытие. Когда он в следующий раз открыл глаза, он увидел лиса, быстро пробежавшего мимо него.
Подтягиваясь на руках, Фа подполз к воде и, окунув голову, жадно стал пить. Напившись, огляделся по сторонам. На расстоянии броска камня стоял возле воды олень с большими рогами и тоже пил из ручья. Пятнистая шкура оленя отсвечивала золотом. Какая красивая шкура и ценные рога мелькнула мысль у дровосека.
- Помогите – прохрипел Фа, в очередной раз теряя сознание. Очнулся он в хижине. Посреди из камней был сложен очаг, в котором горел костёр. Рядом с лежанкой сидел старичок с седой бородой. Возле него сверкала в свете от костра свёрнутая в рулон шкура оленя.
Рваной дыры в ноге не было. Нога была обёрнута тканью, а по краям торчали свежесрезанные ветки.
- Ты кто? – спросил Фа.
- Ты просил меня о помощи. Я вылечу твою ногу, хотя знаю, что в один из дней ты захочешь меня убить.
- Ты что! – застонал дровосек, – я даже подумать о том, чтобы убить человека, не могу! Помоги мне! Вылечи ногу. Я буду благодарен тебе до конца дней своих!
- Я шаман, – произнёс старик. – Я вижу будущее, в котором ты хочешь меня убить. Но не всё, что предначертано, сбывается. Люди могут менять потоки событий. Я помогу тебе.
Пей отвар, – протянул старик чашу.
Фа сделал глоток. Потом ещё и ещё. Настой имел вкус неизвестных дровосеку трав. Был горьким и от него немел язык. Сделав последний глоток, Фа провалился в небытие.
Шёл день за днём, и ночь за ночью. Утром шаман оборачивался в шкуру оленя и уходил в лес. Когда солнце скрывалось за горами, он возвращался. За плечами была привязана скатанная шкура оленя и мешок с рыбой, рисом и съедобными кореньями. Шаман менял на ноге Фа повязки, прикладывая к ране травы, которые он до этого растирал камнем в зелёную кашицу. После этого Фа готовил еду, и они подолгу сидели у костра. Иногда, когда с делами было покончено, к ним присоединялся Лис. Он тявкал, и старик шёл открывать дверь. Дровосек начинал со слов благодарности шаману и продолжал рассказами о себе. Его жизнь до этого была неинтересна никому. Старик в это время молча сидел у костра, и, казалось, очень внимательно слушает дровосека. Лис тоже слушал внимательно, свернувшись калачиком у ног шамана. Наступал момент, старик прерывал истории Фа и говорил: «Пора спать». Они укладывались. Старик себе под голову клал скатанную шкуру оленя, а дровосек вязанку с хворостом. Лис отправлялся в свою нору, которая находилась неподалёку от хижины.
Как-то раз Фа, набравшись смелости, стал расспрашивать шамана о его превращениях в оленя.
- Шкура оленя досталась мне от моего прапрадеда, – начал свою историю шаман. - Весь день до захода солнца я, превратившись в оленя, собираю через рога и шкуру энергию света. Эта энергия позволяет мне познавать тайны мира и управлять его явлениями. После захода я могу принять облик человека. Утром я должен одевать шкуру и становиться оленем, иначе я умру. Мой прапрадед прожил 900 лет и в один из дней решил, что ему пора закончить свой жизненный путь. Вечером он отдал шкуру мне, а утром он сделал свой последний вдох.
Нога заживала быстро. Когда луна стала круглой второй раз, дровосек уже мог наступать на неё, не пользуясь рогатинами, с помощью которых передвигался. Но был он очень слаб и о том, чтобы возвращаться домой не было и речи.
Один из вечеров дровосек начал со слов благодарности.
- Спасибо, добрый человек. Если бы не твоя помощь, мои кости бы уже белели, обглоданные волками. Я уже могу ходить. Никто в мире не смог бы излечить ту ужасную рану, которая у меня была. Но я слаб и не смогу дойти до дома. А если и доберусь, я ни на что не годен. Вязанка с хворостом свалит меня с ног. Дай мне силу, шаман! Я буду благодарен тебе до конца дней своих.
Лис в это время дремал, укутавшись в тепло, идущее от очага.
- Хорошо, - ответил старик. – Видимо, пора мне узнать, какой путь ты выбрал. Завтра утром.
Первые солнечные лучи окрасили верхушки деревьев. Старик как обычно взял шкуру оленя и обернулся в неё, но при этом он не вышел за дверь, как обычно.
- Через некоторое время я стану оленем, в это время ты должен сделать маленький надрез на моей шее. Возьми несколько капель крови, смешай с отваром и выпей, – сказал шаман, протягивая дровосеку кружку. - Ты станешь сильнее и здоровее многих других людей. Распорядись своей силой правильно.
Сделал Фа, как сказал шаман. Выпил напиток, и в тот же момент слабость ушла. Он почувствовал себя сильнее, чем когда бы то ни было.
Я могу стать могущественным и богатым мелькнула в голове дровосека мысль. Если у меня будет шкура оленя, я стану самым-самым. Кем он станет, Фа даже не придумал, так как снадобье ума не прибавляло. А то чувство силы, которое переполнило Фа, совсем затмило его рассудок. Схватил Фа свой топор и отрубил оленю голову. Упала голова на глиняный настил хижины шамана. Тусклые глаза уже не излучали свет жизни. Кровь струями хлынула на Фа и окрасила его одежду и тело. Страшная боль вдруг пронзила ногу Фа. Он смотрел по сторонам и не понимал, что произошло. Хижина исчезла. Фа, скорчившись, лежит на отмели. Сквозь распоротую штанину, торчит осколок кости. Время вернулось обратно. Фа заорал от боли и неожиданности. Он кричал: «Шаман». Это был не крик, а вой зверя.
Почувствовав запах смерти, вечером пришли волки и прекратили жизненный путь дровосека. Затем мимо пробегал лис. Ему достался мизинец. Так как этот мизинец был в крови шамана-оленя, лис начал понимать и говорить на языке людей, а при желании мог принимать их облик.
Я Сайгё. Длинные тени деревьев подползают к костру, на котором потрескивает нанизанная на ветку рыба. Рядом со мной развалился чёрный Лис. Заканчивает Лис историю словами:
- Пока дровосек был зависим от шамана, он был безопасен и мог быть чем-то полезен. Шаман совершил ошибку, дав силу человеку. Зависимость глупого дровосека была лучше, чем его благодарность.
Мне нечего ответить старому болтливому лису.