Как-то раз Вовочка прочел мне свой отрывок из стихотворения, где он сравнивал утренний танец чечетки с долгой дорогой в ад. Я сразу поняла, что он действительно про это. А совсем недавно я поделилась с ним этой догадкой. Он сказал: « Хоть я и не танцую, все равно поступаю так, как ведет мой внутренний советчик. Если он велит тебе идти на пересдачу, значит, он прав». Вот это и есть практический опыт, Ира. Мы даем миру только один шанс, и этот шанс нужно использовать. Иначе это будет ад, а не танец. Это наша судьба. А не продуманная стратегия. Как мы ее устроим – это вопрос искусства. И его мы должны решать сами». Я засмеялась. На мой взгляд, в этой истории так и не прозвучало главного, к чему Вовочка вел свою речь. Не было ни « девиза», ни « цели», ни « способа». Мы с ним так и не поняли, как именно следует изменить мир. Нам не удалось даже этого выяснить. Когда мы вернулись домой, оказалось, что мой кот умер. На следующий день в нашу дверь постучала незнакомая женщина. Она представилась домработницей, сообщила, что нашла моего сына мертвым на полу, и попросила проводить ее на квартиру. Она рассказала, что Вова много лет назад упал на даче, поранился и пролежал в больнице несколько дней. К концу выздоровления он уже практически не помнил себя от счастья и теперь собирается пойти учиться на экономиста. « У него совершенно особый путь», – сказала она. Я видела, как тяжело ей давалась каждая фраза. « Моя жизнь в конце концов должна была закончиться именно так. Но я не хочу, чтобы в этом был виноват один несчастный. Я хочу, чтобы мир по- настоящему понял и принял Вову». Я не могла заставить себя сказать ей, что Вова всего лишь встал на ту же тропу, что и она. Мы молча прошли два квартала до ее дома, и только на лестнице я наконец спросила: « Почему вы не сделали аборт? Ваш ребенок не пострадал бы, просто прожил бы дольше». Она смотрела на меня странно- пустым взглядом, и в ее глазах я читала: « Я тоже хочу так жить, как Вова. Но мне не дали. Знаете, почему? Потому что Вове действительно было бы лучше без меня. Нет, не со мной. А с тем, другим, кем он был когда- то, но уже давно перестал быть». На пороге ее квартиры мы остановились.