Танюшка бежала на работу, на папину работу. Она любила туда ходить, смотреть на коней, гладить их и кормить морковкой. Папа работал на конюшне. Танюшка понимала, что это не престижно, но она знала, как любил её папа. Она часто слышала ворчливые слова мамы: «Опять к своим коням побежал. Они тебе дороже нас». Папа только улыбался, чмокал маму в щёчку и убегал. На конюшне всегда была чистота: выбеленные стены, чистые опилки, ухоженные лошади, а над каждой стайкой висела табличка, где корявым почерком папы было написано Голубка, Волга, Гром.
В конюшне всегда пахло свежей травой, сеном и опилками, а начиная с весны, прибегали деревенские пацаны, садились верхом на коней и угоняли их на реку, где мыли, расчесывали гривы и хвосты. Кони любили купаться. Они фыркали, брызгались и, кажется, смеялись вместе с ребятами. Яркое солнце играло в сырых красивых гривах, струи воды стекали по крутым бокам, и вся эта процедура напоминала Танюше сказку Сивку-бурку или летающего Пегаса.
Танюшка вошла в конюшню, думая о своём, и вздрогнула от голоса папы: «Доча, иди сюда, иди». Она увидела папу, закрывающего вновь сделанную стайку. «Смотри кто у нас теперь есть?» - показал папа на чистые новые доски, которые отделяли большую часть от остальной конюшни. В больших массивных дверях была сделана маленькая дверка - окошечко. Танюшка с удивлением спросила: «Кто здесь? А окошечко зачем?». «Вот, смотри» - сказал папа, - «Только отойди подальше». Он открыл дверь - окошечко, и в ней тут же показалась огромная лошадиная морда, зафыркала и громко заржала. «Ой!» - испугалась Танюшка и прижалась к папе. «Не бойся, он теперь у нас жить будет. Знакомься это Сартунас. Вот, смотри» - сказал папа и приладил чуть выше окошечка дощечку, на которой было написана кличка нового жильца. Конь мотал высунутой головой и фыркал. «Какой большой» - удивилась Танюшка. «Это порода такая - тяжеловоз. Для тяжелых работ к нам привезли». Конь ушёл от окошечка, а папа поднял Танюшку, чтобы она смогла рассмотреть его всего. Он был огромный, таких большых коней она ещё не видела. Дымчатого цвета с белой гривой и хвостом и белыми широкими носочками на ногах. «Завтра намою» - сказал папа, - «А то грязный какой то, а сейчас отдохнуть ему надо, а нам с тобой домой пора». Всю дорогу Танюшка расспрашивала отца о новом жильце. А на другой день, ранним утром она уже бежала на конюшню. Сартунас стоял чистый, расчесанный и мирно жевал траву. «Папа я ему морковку принесла» - закричала Танюшка, - «Можно дать?». «Смотри, осторожно, он тебя ещё не знает». Девочка тихо и боязливо подошла к окошечку. «Сартунас!» - позвала она, боясь повысить голос. В окошке тут же показалась огромная голова. «Вот, это тебе», - и дрожащей рукой, протянула морковку. Конь сначала отпрянул от окна, постояв минутку, подошёл, наклонил голову и очень аккуратно взял с ладоней Танюшки морковку. Его губы были мягкие и тёплые, как свежие оладушки на тарелке, но больше всего поразили её его глаза - голубые, голубые, как небо в тёплый летний день и такие бездонные, бездонные, как омута. Глаза обрамляли длинные ресницы, делая выражение коня скромным и немного стыдливым. Он аккуратно сжевал Танюшкино угощение и лизнул её волосы, как бы прося ещё. «Хороший» - погладила она коня, - «Хороший, больше нет. Я завтра принесу». «Ну что, подружились?» - спросил подошедший папа и конь тихонечко заржал, как бы соглашаясь с его словами. С этого дня и началась дружба маленькой девочки Тани и огромного коня-тяжеловоза по кличке Сартунас.
Шли дни, недели. Каждый день прибегала Танюшка к своему четвероногому другу. Она принесла ему свой любимый колокольчик. Это был медный шарик на веревочке, у которого внутри находилась гайка, и издавала громкий и нежный звук. Папа вплёл верёвочку в гриву Сартунаса, и при каждом движении коня колокольчик издавал звук динь-динь, динь-динь. Сартунас ждал прихода девочки, он чувствовал её ещё у дверей, начинал стучать мордой в окошко и громко ржать. Папа смеялся: «Я уже понял, что ты идёшь. Сартунас в окошко стучится».
Однажды папа вывел коня на прогулку. Бух-бух, затряслась земля под тяжестью его ног. На улице он казался ещё больше, ветер играл его гривой, голубые глаза смотрели куда то в даль, а когда он пошёл в галоп, в его движениях появилась грация и красота. Папа невольно воскликнул: «Ну красавец!». У стены Танюшка увидела новую большую сбрую, в которую могли бы поместится две лошади. «Вот для Сартунаса сделали» - сказал папа, - «На работу завтра погонят». «А что он будет делать?» - спросила дочь. «А там, у затона видела сколько делового леса скопилось, трактора вязнут, а конь вывести должен» У Танюшки почему то заныло сердечко. Она глянула на Сартунаса уплетающего морковку и чуть не заплакала.
На другой день, придя в конюшню, она не нашла коня на его месте. «На работу угнали»- поняла Танюшка и вновь ощутила сильную тревогу. Она побежала к затону, все прибавляя и прибавляя шаг. Споткнулась, упала, вскочила и побежала дальше, не почувствовав боль, разодранного в кровь коленка. У затона стояли мужчины, ещё издали были слышны шум и крики. Подбежав ближе, она увидела, что конь впряжён в постромки и закреплён к большой связке брёвен. Конь стоял как вкопанный, а бригадир - дядя Вова хлестал плеткой по его бокам «Пошёл, пошёл» - орал он, что есть силы, - «Пошёл, зараза».
«Не бейте его» - закричала Танюшка, - «Не бейте». И повисла на занесённой в ударе руке мужчины. «Не троньте его, не троньте» - слёзы брызнули из её глаз. Она размазала их руками и глотала чувствуя соль. Вновь всхлипывала и причитала: «Не троньте его». Дядя Вова видимо испугался реакции девочки, отпустил руку с занесённой над конем плетью и закурил. «Отдам на колбасу, заразу» - зло сказал он и сплюнул, - «Иш, дармоед». «Сартунасик, милый» - плакала Танюшка. Она видела, исхлёстанные плетью в кровь его бока: «Тебе больно?» - и тут конь опустил голову. Девочка увидела полные слёз глаза. Слезинки тихо текли по морде и капали в грязь. «Не плачь, не плачь милый». «Иш, гаденыш» - вновь замахнулся кнутом бригадир, - «Ревит, а стоит как вкопанный - убью». Она встала на цыпочки, чтобы дотянутся до морды коня и маленькой ручкой оптёрла его слёзы. Она плакала вместе с ним и тихо говорила: «Надо работать. Тяжело, я знаю, Сартунасик, пошли». Конь вздрогнул всем телом, Танюшка даже показалось, что какая то волна прошла по его спине от гривы до хвоста. Шевельнулся, резко натянул поводья и строфы, покачался и переставил переднюю ногу. Буф чмокнула грязь под его ногой. «Тяни, тяни, Сартунасик, тяни». Буф! Вновь полетели грязные брызги, и конь пошёл, тяжело ступая и покачиваясь из стороны в сторону. «Уууу! Гад» - закричал дядя Вова, - «Ещё норов свой будет показывать, пойдёшь на колбасу».
Танюшка три раза заворачивалась за лесом вместе с Сартунасом. Бригадир и мужчины, не жалея коня, завязывали строфами все больше и больше брёвен. Содрогалась земля, конь хрипел и шёл вперед, тащя свою непосильную ношу, и все это время из его голубых глаз тихо текли слёзы, падая на грязную дорогу. О чем плакал конь? От боли, от тяжелого труда, от обиды, а может быть от людского непонимания? Танюшка шла рядом грязная усталая заплаканная. И сквозь ругань, хлюпанье грязи и хрип коня, слышала как тихонько позвякивал колокольчик в его гриве. «Динь-динь» - говорил он. «Или, Сартунас, я предам тебе силы. Динь-динь». Ближе к вечеру пришёл папа и немедленно отправил домой зареванную дочь. Убегая, Танюшка слышала как он распрягал Сартунаса и ругался с бригадиром. Вечером она уснула, не дождавшись отца. Всю ночь ей снились брёвна, плети и полные слёз глаза коня. А утром она проспала, вскочив с постели, спросила у мамы: «А папа где?». «Известно где» - сказала мама, - «На конюшню побежал».
«Я туда» - крикнула Танюшка. «Поешь, хоть» - услышала она вдогонку слова мамы. У неё вновь заныло сердечко. «Опять наверное на затон увели» - подумала Танюшка, зайдя в тихую конюшню. Повернувшись, она хотела бежать к туда, как увидела папу, он шёл понурив голову, а в руках держал большую сбрую Сартунаса. «Папа, а где? Где Сартунас?». «Увезли» - печальным голосом сказал папа, - «Бригадир настоял. Говорит дармоеда кормить не будем. Не шёл он с ним без тебя». «А куда? Куда увезли?». Папа вздохнул, не много подумал и решив обмануть дочь сказал: «Не знаю, в другую конюшню, наверное». Танюшка заплакала. В пустой клетке коня на полу валялся оторвавшийся от гривы колокольчик. «Динь-динь» - запел он в руках Танюшки.«Динь-динь» - глянули на неё голубые глаза Сартунаса. «Не плачь, всё наладится, всё пройдёт. Динь-динь. Всё будет хорошо. Динь-динь, динь-динь»
PS. Через всю свою жизнь пронесла девочка Таня любовь к коню Сартунасу. И в самые тяжелые минуты она почему то вспоминала его глаза и слышала нежный звук колокольчика: «Динь-динь, динь-динь. Всё будет хорошо.»