3. СТАРОСТЬ НАДО УВАЖАТЬ (Отрывок из романа ПЕРЕПОЛОХ В БОЛЬШОМ КИДАЛОВО)

Близнецы, наблюдавшее всё это действо в окно, увидели как из-под крыльца вылез давешний черный котяра и стал умильно смотреть на хозяйку. Выражение его желтых глаз так и вопило:
- На кого покидаешь, кормилица?!
Акулина Савишна строго посмотрела на кота и телепатировала ему:
- Анцифер! Доколе ты будешь безобразничать? Ты зачем вслух разговариваешь с посторонними? Забыл, что объявлен режим секретности номер один? Сколько я могу тебя отмазывать от наказания? Мне до сих пор поминают прокурора, которому ты по пьяной лавочке всю ночь объяснял, чем вредна коррупция и почему он не должен брать взятки!

- А я при чём? Сам, морда пьяная, наливал и говорил: «Давай, хоть ты со мной, котик, выпей, никому верить нельзя, ни с кем пить нельзя, продадут, сволочи!»
- А ты и рад стараться! Кто тебя просил его перевоспитывать?
- Ой, да больше разговоров! Он проспался, да и всё забыл!
- То, что он с котом говорящим пил он забыл, вернее, ему помогли забыть, но взятки он теперь на самом деле не берет.
- Не понял, чем это плохо?
- Так он лютует так, что теперь одно из двух – или его сильно повысят, или убьют к чертовой матери! На тебе грех-то будет! Короче, Анцифер, остаёшься за хозяина, стереги дом, подарочек привезу!
- Хочу сухого корма!
- С ума сошел! Это же чистая отрава!
- Ничего не знаю! Вон по телеку кота показывают, морда в экран не влазит, а всё потому, что сухим кормом питается!
- Нет! Проси что-нибудь другое. Не могу я своего кота своими же руками травить!
- Жалко для любимого кота денег?! – взвыл Анцифер и отвернулся от хозяйки.
- Да привезу, привезу, черт с тобой! Только потом не жалуйся!
Кот немедленно повернулся к хозяйке и изумленный Витек увидел, как кот поднял правую лапку и махал ею вслед хозяйке, пока её громко тарахтящее средство передвижения не скрылось за деревьями.
- Чертовщина какая-то, - пробормотал себе под нос Витек, обернулся и вздрогнул: еще минуту назад пустой стол был накрыт к чаю и посреди него на почетном месте дымил трубой и паром начищенный до красна медный самовар.
- Пошли, Витек, чаю попьем, мы с Вованом уже накрыли! – пригласил его Конев.
- Как это вы так быстро? – не поверил Витек и сердито посмотрел на Вована, требуя ответа.
- Да, как-то так само получилось! – удивленно ответил Вован.
Витек крякнул и бухнулся на лавку.
- А руки помыть, мяу?! – раздалось вдруг из-под стола и неугомонный Анцифер черной ракетой вылетел в открытую дверь избушки, направленный туда точным пинком Конева
- Руки, говорю, помыть бы надо! – обратился Иван Александрович к близнецам.
Витек готов был поклясться, что насчет мытья рук первым высказался кот, но не спрашивать же об этом? Западло!
- А где? – спросил Вован, озираясь.
- Да вон, дверь рядом с печкой,- показал Конев.
Вован открыл её, вошёл, и оттуда раздался его удивленный возглас:
- Ох, ты! Ну, ни фига же себе!
Витек тут же ринулся на выручку другу. Он рванул проклятую дверь на себя и замер с открытым ртом – за нею была шикарная ванная комната, стены которой покрывала импортная керамическая плитка изумрудного цвета, импортная же разнообразная сантехника сверкала, как серебряное зеркало и всё это великолепие отражалось, переливаясь всеми цветами радуги во французском натяжном потолке. Но не столько убранство, сколько размеры ванной комнаты более всего поразили Витька, похоже, они превышали размеры самой избушки.
- Это что? Это как? – попытался он сформулировать вопрос, но не сумел.
- Голограмма! – ответил Конев с таким видом, что задавать вопрос, что же это такое Витек постеснялся.
Они помыли руки и сели за стол. Чай близнецам понравился, он пах травами и детством, и после него стало так легко и хорошо на душе.
- Рецепт чая Акулины Савишны! – похвастался Конев.
- Слышь, Вань, а что эта карга обещала со мной сделать? Какая-то ремордизация, что ли?
- Реморализация! Да это, Витя, ничего плохого. Подправить человеку его морально-нравственную составляющую никогда не вредно, вот только делать это надо, когда он весь свой образ жизни меняет, а иначе просто беда!
- Ничего не понял! – вынужден был признаться Витек.
- Ну, в детстве ты водку пил? Матом ругался? Курил? – спросил его Конев.
- Нет, конечно, это уже потом всё пошло – поехало!
- Ну, вот, Акулина Савишна может запросто сделать так, чтобы к тебе твоя детская чистота вернулась. Будешь ты людей любить, всем верить, старушек через дорогу переводить, деньги зарабатывать только честным путем и отдавать их ближним. Примерно так.
- Я понял! – вдруг заржал Вован. – Она из тебя лоха хочет сделать! Витек, только ты когда деньги ближним начнешь раздавать, не забудь, что ближе меня у тебя никого нет!
Витек не шутя побледнел и прошептал бескровными губами:
- Не дай Бог!
- Бог-то, Бог, да не будь сам плох! – напомнил Конев известную поговорку. – Старость надо уважать, Витя, а ты задираешься с Акулиной Савишной. Она ведь у нас человек уважаемый, привыкла, чтобы с ней на «вы» и «пожалуйста».
- Я, между прочим, тоже в авторитете! – надулся Витек. – Скажи, Вован!
Вован молча кивнул головой. Сказать он ничего не мог, так как рот у него был занят, он за обе щеки продолжал уписывать свежие булки.
- Ты как хочешь, Ваня, но с этой старой перечницей надо провести разъяснительную работу. Маразм маразмом, но хамить-то зачем?
- Нет, Витя, вот это без меня, пожалуйста! Неизвестно, что Акулине Савишне в горячке в голову придет, мне как-то проверять не хочется. Очень уж у неё оригинальные методы воспитания, знаешь, ли.
- Не понял, разъясни! – потребовал Витек.
- Ну, вот тебе только один пример. Сразу после войны это было. Есть у нас в деревне такой Семен Урядников, так вот по молодости был он страшным бабником, ни одну юбку не пропускал. А после войны-то мужиков мало осталось, каждый нарасхват был, вот он и озорничал. Сколько из-за него баб и девок слёзы проливали, никто не считал. Пробовали с ним и по-хорошему разговаривать, мол, женись, Сёма, погулял и будет, и морду ему били неоднократно, ничего не помогало. И вот как-то, на свою голову имел он неосторожность нахамить Акулине Савишне, когда она его воспитывать попыталась.
- Отстань, старая рухлядь! Ты уже, поди, забыла, что такое, любовь-то, а я ещё молодой, хочу погулять, себя и народ потешить!
- Хочешь – потешишь! – только и сказала Акулина Савишна.
- И что? – спросил Витек.
- Что, что, - ответил Конев, - взяла, да и приворожила Семена к деревенской дурочке. Неделю деревня со смеху помирала, работать многие не могли, сбегали раньше времени с ферм, чтобы выход Семена с его новой пассией не пропустить. Представляешь, Сема, весь такой выфранченный, в костюмчике, в начищенных сапогах, из-под козырька фуражечки кудрявый чуб выбивается и с ним Машка в застиранном платьице, в калошиках, один носочек розовый, второй зеленый, старая сумочка, произведенная ещё до революции, выходят под ручку и рассекают по деревне чинно. Сема со всеми раскланивается, фуражечку приподнимает, морда довольная, завидуйте мол, какую я кралю подцепил!
- И что? – опять спросил Витек. – Чем закончилось –то?
- Да чем закончилось, Акулина Савишна человек-то не злопамятный, поучила маленько, да и хватит!
- Ничего себе, маленько! – возмутился Витек.
- Конечно, маленько, всего-то неделю! Хотя, положа руку на сердце, я не уверен, может, она просто забыла приворот повторить, врать не буду, да только как-то ночью приходит к ней Семен и спрашивает:
- Бабка Акулина, где у тебя скалка?
- Зачем тебе, милок?
- Да чтобы дать тебе по башке, чтобы ты все привороты и заклинания забыла!
- Ох, видать мало ты Сема получил, за добавкой пришел.
Рассмеялся тут Семен, выложил на стол Акулине подарочек, пакет пряников мятных, и сказал:
- Да нет, Акулина Савишна, я на тебя не в обиде! Заслужил, чего там!
- Чтобы через полгода женился! – велела ему Акулина Савишна.
- И чего, правда, женился? – не поверил Витек
- А то! С нашей целительницей не забалуешь! Женился на нашей фельдшерице, да так удачно, всю жизнь с ней душа в душу живут. Недавно золотую свадьбу справили. А ты говоришь Витек, работу разъяснительную с ней проводить. Как бы она потом с нами её не провела. Так что мой тебе совет, Витя, прикуси язык, когда снова хамить Акулине Савишне надумаешь!
- Не, Витек, Ваня дело говорит! – встрял Вован. – Чего на танк буром переть? Всё одно же раздавит! Я вот только одного не пойму, если она уже в войну бабкой была, так сколько же ей сейчас лет?
- Ох! – Конев схватился за сердце. – Молодец, Володя, что напомнил! Не дай вам боже начать выяснять у Акулины Савишны, сколько ей лет!
- А почему? – хором спросили любознательные близнецы.
- Почему, почему! Потому что она звереет от этих вопросов и бог её знает, что со зла натворить может! Скрутит в бараний рог, потом поздно будет! Я сам не знаю, сколько ей лет, да мне и без надобности.
- А по паспорту? – спросил неугомонный Вован.
- По какому? – скептически спросил Конев. – Вернее даже сказать, по которому? Она их теряет каждые десять лет. По последнему паспорту, не удивлюсь, если ей лет сорок всего.
- Вот дает, бабка! – восхитился Витек. – Я тебе точно говорю, Ваня, она у вас давно в маразме, а вы с ней носитесь, как с писаной торбой!
- Витя! – грозно одернул его Конев. – Я тебя предупредил! Если что, не жалуйся потом!
В это время на поляну въехала телега, которую резво везла молодая гнедая кобылка.
- Тпру, Люся! – скомандовал Мокей, натягивая вожжи, - Приехали.
Мокей не стал распрягать кобылку и, оставив её стоять около крыльца, зашел в избушку.
- Здравствуйте, народ честной! – несколько театрально поздоровался он.
- Здравствуй, Мокей Платонович! – поздоровался с ним Конев. – Вот, познакомься с нашими гостями, Виктор Александрович и Владимир Анатольевич.
- Витек!
- Вован! – отрекомендовались гости.
- Чаю попьешь? – спросил его Конев.
- Нет, мы уж, с Виктором, у себя чаевничать будем.
- Ну, как хочешь, - не стал настаивать Иван Александрович. – Акулина сказала, что ты знаешь, какие процедуры с гостем проводить.
- Да знаю, конечно! А какие еще у меня процедуры можно проводить, кроме водных? – сказал Мокей, недовольно поглаживая рукой подбородок, где ещё только вчера красовалась густая борода из нежно-зеленых водорослей.
Тут только Иван Александрович заметил, что лицо Мокея в нескольких местах заклеено пластырем телесного цвета.
- Мне эта… Акулина тут баночку никакую не оставляла? – спросил смущенно Мокей.
- Ничего не говорила! – ответил Конев.
Тут с печки на пол упала небольшая пластмассовая баночка, которую столкнул лапой кот. Когда он снова пробрался в избу, никто и не заметил.
Мокей подобрал её и сказал, погладив кота по антрацитовой спинке:
- Молодец, Анцифер! Спасибо!
Кот довольно замурлыкал и свернулся клубочком на печке.
- Что это за снадобье? – поинтересовался Конев.
- Депилятор! – нахмурившись, ответил Мокей. – Акулина сказала, что, вроде как намажешь лицо, потом умоешься и бриться не надо. Не привык я к этому бритью, мне и с бородой хорошо было! Ладно, ещё, у Капы лечебный пластырь под рукой оказался, а то истек бы кровью в неравном бою с бородой.
- Понятно, - рассмеялся Конев.
- Всё тебе хиханьки, да хаханьки, а человеку горе. Страдать приходиться через вашу дурость. Ладно, мил человек, поехали, а то уже заждались нас там.
Мокей с Виктором уехали, но ещё долго слышались вдали возмущенные выкрики Витька, пересыпаемые непарламентскими выражениями, по поводу удобства езды на телеге.
- А ты, Владимир, выпей пока целебный напиток, что для тебя Акулина Савишна приготовила, сказал Конев, протягивая Вовану белую эмалированную кружку.
- Это для чего? – недоверчиво спросил Вован, нюхая прозрачную жидкость. Жидкость, собственно, напоминала воду и ничем, кроме колодца не пахла.
- Успокоительное, чтобы в гипнотический сон лучше погрузиться.
- Ой, как-то не уверен я, - мялся Вован, тем ни менее выпивая воду до дна. После этого он как-то весь обмяк, глаза осоловели, и он начал усиленно зевать.
- Спать! – приказал ему Конев и толкнул на лавку. На этом весь гипноз закончился, потому что, едва голова Вована коснулась подушки, которую ему заботливо положил на лавку кот, он сразу же крепко уснул.
Проснулся Вован оттого, что ему на голову упало, как тому физику, крепкое зеленое яблоко.
- Ой-ё! – взвыл Вован, сел и закрутил головой. Он сидел на земле, вернее на травке под большой яблоней, с которой, собственно, и свалилось на его многострадальную голову яблочко. Решив, что яблоко упало само, Вован успокоился. А зря! Над его головой в ветвях дерева раздалось какое-то подозрительное шуршание. Вован тихонько встал, отошел от яблони, от греха подальше и стал всматриваться в листву. Тут из-за неширокого ствола дерева высунулась перепачканная улыбчивая детская мордашка.
Вован оторопел. На его не очень просвещенный взгляд ребенку было года полтора, не больше.
- Ты это, пацан! Ты зачем так высоко залез? Упадешь ведь! – крикнул ему Вован, и как в воду глядел, малыш сорвался и стал камнем падать вниз. У Вована упало сердце, он ринулся вперед, чтобы попытаться поймать ребенка, но тут заметил, что траектория падения какая-то странная. Малыш сначала падал вертикально вниз, но затем, примерно на уровне трех метров от земли, он полетел параллельно земле и, поравнявшись с Вованом, метнул в него ещё одно яблоко, которое до этого крепко сжимал в кулачке. На этот раз яблоко попало Вовану в глаз, и тот сразу стал наливаться тяжелым красно- синим украшением. Тут Вован обиделся не на шутку! Он от доброты душевной хотел спасти паршивца, а он…
- Ты, чё, в натуре, делаешь?! – заорал он на малыша. – Где твоя мамаша?
Распустили детей совсем!
На его крики из соседней аллеи выбежала молодая женщина и, запыхавшись, спросила Вована:
- Где он? Где Митя?
- Не знаю, Митя он или шмитя, но руки бы я ему вырвал с корнем! Посмотрите, что ваш сынок сделал! – и Вован продемонстрировал шишку на лбу и фингал под глазом.
- Ой, простите, ради бога, он у меня такой шалун!
- Ага! Шалун! Бандит он у вас малолетний! Кроме того, он, по-моему, летает.
Молодая мамаша прореагировала на бредовое заявление Вована совершенно спокойно, более того, подтвердила:
- Ну, конечно, летает! Он ведь у меня мальчик развитый. Митя! Лети к маме, сыночка, только в дядю не надо больше яблочками кидаться, у дяди теперь глазик бо-бо!
Вован хотел добавить, что и лобик тоже бо-бо, ещё как бо-бо, но тут до него дошло, что мамаша нисколько не удивилась, что её короед передвигается по воздуху, как шустрый воробей.
- И вас что, совсем не удивляет, что пацанчик летает? Это же странно как-то.
- Чем же странно? – в свою очередь удивилась мамаша. – Все в детстве летают. А вы разве не летали?
Вован смутился и неуверенно сказал:
- Ну, во сне иногда бывало. Мамка говорила, что это я расту.
- Вот видите! – обрадовалась мамаша. – А вы говорите странно!
- Ну, так это же во сне! – рассердился Вован.
- А мы с вами где? – спросила с улыбкой мамаша.
- Где? – тупо переспросил Вован.
- Мы с вами во сне и есть! Подождите, я Митю поймаю, - с этими словами женщина включила какое-то устройство и взмыла в воздух, пропав в кронах деревьев.
- Как, во сне?! – запоздало крикнул ей вслед Вован, но она его уже не услышала.
Вован какое-то время обалдело смотрел ей вслед, потом пожал плечами и попытался рассуждать здраво, тем более, что за последние несколько часов он алкогольные напитки даже не нюхал. Как-то ему не верилось, что это всё происходит с ним во сне, уж очень реально саднила шишка на лбу, и глаз заплыл тоже вполне реально, так что проверка действительности типа « ущипните меня, я хочу убедиться, что не сплю» здесь явно не подходила. С другой стороны, летающий пацан тоже никак в рамки реальной действительности не умещался. Напрашивался один и весьма печальный для Вована вывод: если он не спит, значит, крышу сорвало. И сорвало капитально. Вован пригорюнился было, но долго предаваться грустным размышлениям ему не дали, сверху, из крон деревьев, едва ему не на голову ссыпалась со своим отмороженным отпрыском давешняя заполошная мамаша.
- Вот и мы! – радостно известила она Вована.
Митя был довольно крепко зажат у неё подмышкой и особой радости не выражал.
- Сейчас Мите шлейку пристегну, и пойдем, вас уже все ждут!
- Кто это меня ждет? – струхнул Вован.

- Как это кто? Мы все! – ответила мамаша, искренне считая, что дала исчерпывающий ответ на вопрос. – Кстати, давайте познакомимся! Меня зовут Виктория, можно просто Вика, а это, как вы уже догадались мой сын Митя.
- Вован, можно просто Вовик, - машинально ответил Вован.
Разговаривая, они довольно быстро передвигались по аллее. Митя болтался на шлейке, которую одела ему Виктория, как воздушный шарик на веревочке, то и дело, норовя зацепиться за ветки яблонь и затормозить движение, но Виктория деловито и профессионально отцепляла его ручонки, вытирала ладошки шалуна носовым платком, и они продолжали продвигаться вперед.
Довольно скоро сад закончился, и они вышли на открытое пространство, сплошь заросшее веселенькой зеленой травой. Приглядевшись, Вован понял, что это газон, который регулярно подстригают.
- Нет, это точно сон! – обрадовано подумал он. – Чтобы в лесу, за деревней газоны подстригали? Это нет! Это шалишь! У нас, в России такой дурью никто не мается!
И, успокоив таким образом сам себя, он уже стал веселее осматривать всё вокруг. А посмотреть было на что! На лужайке, если это огромное поле можно было так назвать, располагались несколько высоких вольеров из металлической сетки. Были они очень высокие. Такие Вован видел в детстве в Алма-Атинском зоопарке, куда его водила мать, когда они с ней гостили у родни в Казахстане. В этих вольерах содержали птиц. Здесь же порхали другие пташечки. Ровесники Мити обоих полов резвились в вольерах, то взмывая вверх, то камнем падая вниз. У Вована с непривычки сердце уходило в пятки при виде этой картины. Заметив, как он переживает, Вика успокоила его.
- Не переживайте! Внизу натянуты батуты, так что малыши не покалечатся, если вдруг упадут, их просто подбросит вверх. Да и няня с ними, следит.
Тут и Вован заметил, что в каждом вольере с малышами находился взрослый человек.
- А у вас что, и мужики нянями работают? – удивился Вован.
- А что тут такого? – не поняла его удивления Вика. – Это очень ответственная и хорошо оплачиваемая работа. Вот у вас бы получилось работать няней, вы детей любите, сразу видно.
Вован густо покраснел, вспомнив, как обещал оторвать Мите руки-ноги, но ему было приятно.
Тут со всех сторон к ним стали подходить разные люди и знакомиться с Вованом, тот только успевал отвечать на приветствия. Его повели в столовую и накормили просто, но сытно, собственно, как Вован и любил На первое был красный украинский борщ, на второе картошечка пюре с отбивной, которая едва уместилась в немаленькой тарелке, а на третье был любимый Вованом ещё с детства малиновый кисель. После обеда настроение у Вована поднялось окончательно, и он с удовольствием отправился на экскурсию по детской даче в сопровождении Никифора, высокого, чуть сутуловатого мужика с хитрыми карими глазами и налысо бритой головой.
Детская дача Вовану понравилась. В лесу, между вековых кедров, располагались корпуса, в которых жили дети разных возрастов, причем, как заметил Вован, корпуса эти отапливались. Конечно, сейчас по летнему времени, отопление не работало, но Вовану понравилось, что о детях позаботились по-человечески, а не так как в тех лагерях отдыха, в которых он бывал в детстве.
- Отель «одна звезда», и та на улице в виде побеленного известкой сортира, блин! – хмыкнул про себя Вован, вспоминая детство. – Эхе-хе! А такой –то рай только во сне и можно увидеть.
Одобрил он и корпуса, в которых жил обслуживающий персонал и родители детей. В одном из них и Вовану выделили квартирку. Была она небольшая, всего из одной комнаты, но обставленная, как номер люкс, ещё и не в каждом отеле. Большую часть комнаты занимала широкая кровать, покрытая воздушным покрывалом нежно-зеленого цвета, на противоположной стене висела плазменная панель телевизора, перед которой на небольшом расстоянии стояло удобное мягкое кресло с зеленой обивкой и рядом с ним стеклянный журнальный столик. Барной стойкой от комнаты отделялась небольшая кухня, в которой кроме всех достижений бытовой техники, был ещё один хитрый прибор, похожий на небольшой вытяжной шкаф, только с матовыми стеклами. Чтобы продемонстрировать его работу, Никифор взял из холодильника пакет кефира, поставил в шкаф, нажал серебристую кнопку сбоку корпуса, шкаф пискнул, как микроволновка, дверца открылась и обалдевший Вован увидел, что в шкафу стоят уже два пакета кефира
- Удобно очень, - пояснил Никифор, - не забывай только запасы холодильника пополнять, чтобы образцы оставались, с чего дуплицировать. Короче, техника в обращении несложная, разберешься. А если вопросы будут, то спрашивай, не стесняйся. Вот я тебе тут список вакансий на столе оставил, выбирай, кем будешь работать.
- А что, работать обязательно? – приуныл Вован.
- А как же! – удивился Никифор. – Мы каждой паре рук рады, как ни знаю чему. Работы – то непочатый край, а людей не хватает. Так что у нас все работают.
- Как при социализме, - тяжело вздохнул Вован.
- Как при капитализме! – назидательно сказал Никифор. – Ты посмотри, условия жизни какие, и зарплаты соответственные.
- Так что мне толку-то от вашей зарплаты, какая бы она ни была! На что мне здесь деньги-то?
- Как на что деньги? – опешил Никифор. – Странный ты какой-то.
- Это ты странный! – обиделся Вован. – Одно из двух: или у тебя склероз капитальный, или вы тут во сне все стукнутые.
- Ах, во сне! – хлопнул ладонью себя по лбу Никифор. – Прости, Володя, точно, забыл. Но ты всё равно не прав.
- В чем это я не прав? – не сдавался Вован.
- Деньги везде нужны, Вова!
С этими словами Никифор вышел за дверь, бросив на прощанье:
- Отдыхай! Ждем тебя к ужину!