Каждый раз, пролистывая политические новости, мы сталкиваемся с попытками избежать прямого антагонизма точек зрения, замазываемых красками политкорректности, терпимости и других слов, которые, в общем-то, ничего не значат. Но этот дискурс есть способ отвлечения внимания от действительности, дисперсия последнего.
Информационная среда – это особый мир, не имеющий отношения к миру реальному. Это воспроизведение его устами ответственного зрителя, точно знающего параметры общественного заказа на информацию. Принятие во внимание неких факторов при составлении новостей, помимо чисто объективных, уже есть ангажированность и предвзятость репрезентации. Информационные цепочки напоминают игру в сломанный телефон – информация из первых рук (уже на этом этапе необъективная) попадает во вторые, третьи, ad infinitum.
Убийство белыми полицейскими чернокожего, отравление скандального оппозиционера, митинги и демонстрации в дружественной республике, президентские выборы. Новость есть инструмент апотропии, призванной удерживать общество в заданных рамках. Какова вероятность того, что белые полицейские начнут убивать каждого чернокожего? Что каждого оппозиционера станут травить ядом? Что митингующие придут к власти и пойдут на соглашение с Западом, тем самым превратив последнего в джаггернаута, способного поработить Россию? Что политика новоизбранного главы антагонистичного государства ухудшит жизнь обществ в другой части земного шара?
У страха глаза велики. Но опасность не обозначается напрямую. Означающее есть скорее макет прецедента, утвержденного отныне и во веки веков в массовом сознании путем муссирования события в СМИ. Оно более не есть само событие, оно – препарированное мертвое тело, выставленное на всеобщее обозрение. Последнее особенно важно, поскольку выставление свидетельствует об акцентировании внимания и сознательном его направлении на событие в той трактовке, в какой оно преподносится.
Плюрализм мнений в СМИ, ограничения, банкротства - все это порождает бесконечные информационные волны, раз за разом обрушивающиеся на голову обывателя, который каждый раз не успевает понять, что происходит. Возникает потребность в стабильности, которая и заполняется политическими инструментами. И за неимением лучшего индивид этим довольствуется.
Пандемия коронавируса. Апофеоз апотропии. Идеальный образ невидимого врага, способного присутствовать всюду и сразу. Совершенный паноптикум; совершенная власть, которая держит всех под контролем, но не позволяет себя обнаружить. Ее свержение невозможно. Вирус, превратившийся в безотказный инструмент политической борьбы на информационном поле. Образ голема, сошедшего со страниц Майринка, и наделенного чудовищной силой и бродящего по улицам города в поисках жертв.
Особенностью этого процесса является добровольное принятие обществом власти вируса. Неопределенность хуже деспотии, а потому любые инструменты политической воли, нацеленной на борьбу с гипертрофированным образом врага, воспринимаются обществом как последняя надежда утопающего. Это существенно упрощает процесс "продавливания" новых постановлений и декретов. Все они выступают овеществленными символами осознанности власти, понимающей, что можно, а что - нельзя.