09.11.2011 г.
Генна Сосонко
Не раз вспоминал уже Михаила Таля. Но этот год особенный. Сегодня ему могло бы исполниться семьдесят пять.
Перебираю фотографии. Каждое остановленное мгновение жизни окунает в прошлое, колет память. Грусть. Но порой - и улыбка тоже.
Несколько лет назад разговаривал с Борисом Спасским. Вспомнили и Таля: «Хотя наши партии почти всегда отличались ожесточенностью, отношения до самого конца оставались очень дружескими. Я думаю, Таль был самым светлым шахматистом второй половины XX века...»
Большинство фотографий не появлялось еще на страницах журналов или в виртуальном пространстве. Взгляните на них.
Любой настоящий художник – Фома неверующий. Таль был таким неверующим Фомой: он подвергнул сомнению самоочевидные в шахматах истины. Проблему Таля не удалось решить даже Патриарху советских шахмат в матче на мировое первенство (1960).
Закончилась очередная партия с Ботвинником, и Таль с тренером Александром Кобленцем зашли в пресс-центр матча. За анализом Тигран Петросян (видна только верхняя часть головы).
Одно из определений гения: гений обуславливается переизбытком нервной энергии, выброс которой приводит к состоянию эмоционального подъема, причем такое состояние возникает не преднамеренно и не по программе, а в силу естественной необходимости. В таком эмоциональном состоянии пребывал Таль конца 50-х - начала 60-х годов. Он не только привел в изумление любителей шахмат, но и многих коллег, сделав их несчастными, если учесть, что несчастье бывает двух видов: в наших неудачах и в удачах других.
Теперь гениальных шахматистов пруд пруди, в то же, не такое далекое время считалось: живых гениальных шахматистов не бывает. И только про него произносилось слово, означающее высшую степень таланта.
Тигран Петросян: «Гений в шахматах опережает свое время, но увидеть это можно только потом, оглянувшись. С этой точки зрения гениями можно назвать отнюдь не многих. Морфи, Стейница... Может быть, Таля».
В 60-70-х годах Югославия была шахматным раем: там можно было играть в турнирах едва ли не круглый год. Таль бывал в этой, теперь не существующей стране десятки раз и свободно говорил по сербо-хорватски.
Именно с Югославией связаны крупнейшие успехи Таля: победы в межзональном турнире (1958), претендентском (1959) и выигрыш крупнейшего марафона в Бледе (1961), где он опередил Фишера и других прославленных гроссмейстеров.
На дружеской пирушке, затянувшейся далеко за полночь, без шахмат все же не обошлось. Гаага, январь 1973.
Сказал как-то, что если бы не стал шахматистом, хотел бы быть режиссером. Тогда память только зарегистрировала эти слова, теперь же подумалось: режиссер - это ведь и импровизатор, и диктатор, и у всех на виду, и вечерние застолья в кругу коллег: операторов, художников, актеров. И – не забыть – актрис.
Таль терпеть не мог сидеть в президиумах. Не любил собраний, cовещаний, заседаний, пленумов. Став в двадцать три года чемпионом мира, он, увы, не мог избежать появления хотя бы на некоторых из них.
Сказал как-то: «Толуш играл невозмутимо, не помню случая, чтобы он оторвал взгляд от шахмат и испытующе посмотрел на соперника, чем, кстати, до сих пор грешу я, да и другие гроссмейстеры…»
На верхнем снимке - партия с Бронштейном из чемпионата Советского Союза в Риге (1958). На нижнем - из командного первенства страны несколько лет спустя.
Обе фотографии сделаны в 1976 году на «Хооговен»-турнире, как тогда назывался традиционный шахматный фестиваль в Вейк-ан-Зее.
На одной Таль в компании президента ФИДЕ Макса Эйве и Фридрика Олафссона, сменившего экс-чемпиона мира на этом посту.
На другой рядом с Талем, Эйве и посол Советского Союза в Нидерландах Александр Романов.
Голландия, Хилверсум (1988). Матч Таля с Яном Тимманом, одним из сильнейших шахматистов Запада в то время. Матч получился боевой, Таль выиграл: 3,5:2,5.
На нижнем снимке вы видите бессменного секунданта Таля последних лет его жизни Владимира Багирова и автора этих строк.
В 1969 году шахматные программы находились в младенческом возрасте, да и компьютер сам был диковинным зверем. Бронштейн писал тогда, что Таль дополнил шахматное мировоззрение важной и грозной деталью – практической невозможностью для живого индивидуума хотя бы вчерне рассчитать последствия грядущих событий. Таль не застал эры Того, кто будет способен произвести такой расчет едва ли не за считанные секунды.
Юдит Полгар призналась однажды: «Я не люблю играть с компьютером, потому что не могу его смущать». Замечательная венгерская шахматистка имела в виду, конечно, не гримасы во время партии, а ходы, приводящие соперника в замешательство, выводящие того из душевного равновесия, подталкивающие к ошибке. Михаил Таль тоже мог бы сказать кое-что по этому поводу.
Не знаю, когда был сделан снимок, который вы видите чуть выше. Думаю, конец пятидесятых годов: и Бронштейн, и Таль выглядят на нем так молодо...
В Голландии после фестиваля в Вейк-ан-Зее устраивалось большое сеансовое шоу гроссмейстеров, и я слышал, как перед записью на участие в сеансе любители спрашивали: «А на Таля есть еще свободное местечко?.. Мне бы с Талем сыграть...»
В январе 1973-го давали сеанс в большом универмаге Амстердама. Перед началом (наши сеансы были рядом) шепнул мне: «Имей в виду: здесь другие сеансы, чем в Союзе. После десяти ходов у тебя будут стоять позиции из последнего «Информатора», но не волнуйся, потом они начнут играть в свою силу...»
Эти фотографии сделаны в Североморске в 1984 году и заимствованы из архива контр-адмирала Александра Михайловича Коровина. Страстный поклонник Таля, кандидат в мастера еще старой огранки Александр Михайлович сегодня живет в Киеве и руководит армейским шахматным клубом.
В талевскую годовщину (полностью совпадающую с юбилеем самого Коровина, родившегося в тот же год, месяц и день со своим кумиром), в клубе завершится турнир по быстрым шахматам «Нам – 75».
А это - фотографии с Кубка мира ГМА в Брюсселе (1987). Хотя с тех пор прошло почти четверть века, надеюсь, вы узнаете не только Таля, но и остальных участников соревнования и их секундантов.
Эти фотографии сделаны уже в западном сегменте моей жизни. Я не обнаружил ни одной из первого, питерско-рижско-московского периода. Думаю, дело даже не в том, что фотографирование, сегодня доступное каждому, тогда было сравнительно редким занятием. Мне даже не приходило в голову попросить кого-нибудь щелкнуть затвором аппарата, хотя для этого были мириады возможностей. Как и каждый молодой человек, любому прошлому – отраде стариков, - тем более будущему, о котором даже не задумываешься, я предпочитал жарко дышащее настоящее.
Фотография сделана в 1960 году в Питере во время традиционного блица на приз газеты «Вечерний Ленинград». Для профессионалов 2011 года сообщу: первым призом был телевизор. Но, конечно, не ради телевизора приехал из Риги в Чигоринский Клуб только что завоевавший звание чемпиона мира Таль.
Известно, что если наша профессия – разговаривать, мы беседуем неохотно. Непросто найти почтальона, после работы часами гуляющего на свежем воздухе, или бухгалтера, на досуге продолжающего расчеты и вычисления, если в этом нет необходимости.
Таль мог играть в шахматы с раннего утра до глубокой ночи, нередко с соперниками, значительно уступавшими ему по силе. Разгадка, мне кажется, очевидна: собственную профессию он не считал таковой: Миша просто очень любил играть в шахматы.
Москва 2010. Мемориал Михаила Таля.
Вашему вниманию предлагаем так же:
Генна Сосонко: "Таль"
и
Эпизод из прошлого
* * *