Восьмая ось не ведает пути, она отчасти лишь идет на плаху, порою слышатся мне просто подожди, осмелюсь я сказать иль маху,
наверно маху я скорее дам, но почему же в жизни так всё сложно,
что сложно, - да ведь всё, - и правило; и это однозначно непреложно;
касается оно меня, уста, из уст в уста, оно передается, а впрочем,
это пустота, которая порою отзовётся,
нелепым стихом — во стихе — и по стиху, а я дарую вам лишь просто память, забыть хочу всё, но всё не могу, хотя... могу... простите.... память...
Та память, или это просто так, дарует жизнь пустые пустомели,
и кавардак, бардак, и не за так стелю себе на кладбище постели;
устал смеяться я над бытиём,
да и вы, похоже, не смеялись;
смотрюсь нелепо над своим житьём, а впрочем, полноте, того мы не желали;
не знали даже, и не за так, распались все активы бумерангом,
а в жизни это всё пустяк, большой пустяк, наверное, и флагом,
во фланги вышел кто-то, но не я, смеялось эхо отблеском заката,
и понял я - что жизнь мне не нужна, и понял оттого, что не предвзято легка судьба на карту памятИ,
отчизне будет ведь чем думать, и я молю: меня прости, а впрочем, так всё не продумать,
иль, впрочем, всё задумать, не дано, сейчас слагать нам эти вИрши,
на строчках получаются стихи, и не забыть всё, не домыслить, как глупо
это небытиё, рыдает память, плачет память,
и всё конечно же здесь всё и не моё, хотя моё, я вру, и не моё, страданье и страдание, очарование
— «...кто, кто сказал все сгорело дотла. Больше в землю не простите семя, кто сказал что земля умерла, нет, она потемнела на время...», дополнил меня Высоцкий).
чемпион мира, тренер-психолог 3-х чемпионов мира, автор 250 книг