Ежегодно с 1995 года в России 16 ноября отмечается Международный день толерантности (терпимости). В этот день государства – члены ЮНЕСКО приняли Декларацию принципов терпимости и Программу действий. В документе данное понятие разъясняется как политическая и правовая потребность групп людей и стран, напрямую связанная с международными актами и с законодательством в области прав человека. Из заявления следует, что религиозное, языковое, культурное и этническое разнообразие нашего мира – это сокровище, которое делает нас богаче, а отнюдь не является предлогом для возникновения конфликтов. Но, к сожалению, все чаще приходится сталкиваться с парадоксами толерантности и ее негативным проявлением – толерастией.
Для многих не секрет, что термин «толерантность» происходит от латинского tolerantia. В Советском энциклопедическом словаре (1987 г.) и Словаре иностранных слов (1989 г.) лексема трактуется в первую и во вторую очередь как медицинский и биологический термин, и только на третье подается как общеязыковое понятие:
- Иммунолог. состояние организма, при к-ром он не способен синтезировать антитела […]. Проблема Т. имеет значение при пересадке органов и тканей.
- Способность организма переносить неблагоприятное влияние того или иного фактора среды.
- Терпимость к чужим мнениям, верованиям, поведению.
В Толковом словаре русского языка С. И. Ожегова (1993 г.) такой лексической единицы не наблюдается. Есть только самое близкое по значению прилагательное «терпимый»:
- Такой, что можно терпеть, с к-рым можно мириться.
- Умеющий без вражды, терпеливо относиться к чужому мнению, взглядам, поведению. Т. характер.
Ко второму значению слова дается связанное по смыслу существительное «терпимость» – «Терпимость к чужим мнениям» – и сноска:
- Дом терпимости – то же, что публичный дом.
Исторически толерантность произросла из веротерпимости в эпоху Просвещения. Впервые провозглашена Д. Локком в «Письме о терпимости» (Epistola de Tolerantia, 1689 г.). В своем сочинении английский педагог и философ настаивает на отказе «от насилия как средства приобщения человека к вере». Постепенно понятие получает прописку в политических словарях, а с XIX века и в художественной литературе, окончательно приобретая знакомое сегодня всем значение «терпимости и снисхождения к иному образу мыслей», символам веры и взглядам на жизнь.
Например, у автора «Левши» Н. С. Лескова (1831–1895) сталкиваемся с «толерантностью» как минимум в двух произведениях – в рассказе «Павлин» и в очерке о современном религиозном движении в Петербургском обществе «Великосветский раскол. Лорд Редсток и его последователи»:
«… у Любы являлось все больше и больше поклонников: за нею волочились на сколько это было удобно: и генеральша это видела и допускала. Что же касается до Павлина, то он обнаруживал в отношениях к своей молоденькой жене такую толерантность, какой не встретите у очень многих крикунов о независимости чувств и равноправия полов в рассуждении свободы» (Н. С. Лесков «Павлин»).
Во времена соцреализма из публицистики, из словарного обихода «толерантность» исчезает, и возвращается это понятие в советскую действительность лишь к 1990-м годам. Интересно проанализировать созданную во время затишья «терпимости» кинокомедию Эльдара Рязанова «Гусарская баллада» по пьесе А. Гладкова (1962 г.). В сценарии явно слышатся отголоски автобиографической книги Надежды Андреевны Дуровой «Записки кавалерист-девицы». Главная героиня фильма Шурочка Азарова (дебют в кино Ларисы Голубкиной) – прототип легендарной женщины-офицера, участницы Отечественной войны с Наполеоном, – такая дерзкая, ловкая, красивая и так мило-трепетно падающая в конце фильма в обморок при виде мышки…
Сколько поколений зрителей с упоением смотрели и пересматривали этот фильм, какие яркие эмоции и высокие патриотические чувства он вызывал у молодежи, как правильно настраивал и воспитывал! Но пришло время, и мы узнали о неординарной натуре писательницы – создательницы романа, о ее трудном детстве, о том, что она насильно была выдана замуж в 18 лет, родила сына, но не воспитывала его и требовала, чтобы чадо называло ее Александром Андреевичем, а не «маменькой» и пр.
Скажите, а зачем нам эти «клинические» подробности и, по большому счету, врачебные тайны о здоровье Н. А. Дуровой?! Где этические нормы, не дающие преступить грань, отделяющую толерантность от толерастии? Кто-то вслед за Д. Миллем укажет на «единственное оправдание вмешательства в свободу действий любого человека – предотвращение вреда, который может быть нанесен другим». И будет прав! Зачем навязывать против моей воли информацию, в которой я не нуждаюсь и которая для меня избыточна. Для моих нервов и психики она вредна. Я лично не хочу знать о частных проблемах и перипетиях жизни Дуровой, а потом проявлять терпимость и понимание. Я хочу умиляться бесшабашной Шурочкой, заниматься по ее примеру конным спортом или фехтованием, любить Родину, строить глазки поручику Ржевскому (актер Юрий Яковлев) и в конце концов пасть без чувств в его объятия, а он, как честный человек, на мне возьмет и женится!)
Давайте возьмем другой пример. Поговорим о «Педагогической поэме» и ее авторе А. С. Макаренко (1888–1939), который «согласно позиции ЮНЕСКО (1988) отнесен к четырем педагогам (наравне с Д. Дьюи, Г. Кершенштейнером и М. Монтеросси), определившим способ педагогического мышления XX века». Многие наслышаны об этой книге, многие с удовольствием и с пользой для себя читали ее, но все течет, все меняется… Появляются новые имена, козыряющие своей снисходительностью и уважением к мнениям представителей разных конфессий и стяжающие славу на громких разоблачениях великих мужей прошлого. Таков русский и американский философ, культуролог, правозащитник Русского Зарубежья и ведущий одной из самых популярных программ «Радио свободы» «Русские вопросы» Борис Парамонов (1937 г. р., в 1978 году уехал на Запад), выпустивший сборник эссе «МЖ: Мужчины и женщины». В одной из глав бестселлера под раздачу попадает и наш лучший «Педагог Макаренко».
Как заявлено в аннотации к многостраничному труду Парамонова, анализирует автор «гомосексуальные подтексты» в произведениях времен СССР «серьезно и вдумчиво, без тени дешевой сенсационности». Начинает эссе прямо в лоб, с утверждения, что название «Педагогическая поэма» двусмысленно, ведь в лагерях «педагогами» называли людей, сидевших за гомосексуализм, который до недавнего времени был уголовно наказуем. Далее он с карандашом в руках подсчитывает, сколько раз и как Макаренко описывает внешность мальчиков. Потом задумывается, почему малолетние преступники «подчинились педерасту». Ответ прост: у него был револьвер, он их убивал. Да и вообще, у Макаренко все в «большевистском стиле»:
«Это – лагерь, ячейка ГУЛАГа. Какая тут семья […]! Семья здесь – бригада (Солженицын). Хозяйствование здесь по существу иллюзорное, главное – занятость, отсутствие безработицы как преимущества социализма. […] Предел такого хозяйствования – уничтожение его природной базы, «подавление природы», аннигиляция бытия и деятельности, то есть социализм как общественно реализуемый инстинкт смерти. […] Настоящий казак, из Тарасов, детей своих убивает. Вариант: сексуально эксплуатирует. Ведь недаром «Тарас Бульба» начинается многозначительной фразой: «А поворотись-ка, сынку!» (Б. Парамонов «Педагог Макаренко»).
Что это? Парадоксы толерантности или гримасы демократии? В одном абзаце досталось на орехи сразу трем литературным корифеям: и Солженицыну, и Гоголю, и, конечно, Антону Семеновичу… и это не предел, а беспредел, в котором нет места порядочности, морали, но налицо терпимость. И мертвые с косами да медведи в ушанках по улицам Москвы разгуливают. Одна надежда на «пушистого словоохотливого эмигранта», чудом спасшегося, сбежавшего из СССР и ловко жонглирующего этическими понятиями, забывая разграничить личное пространство, чувства и пристрастия человека, учителя и его профессиональную деятельность, а также смешивая в одну кучу гомосексуализм и педерастию.
На десерт хочется рассказать о статьях из народной энциклопедии – Википедии о Г. В. Чичерине (народный комиссар иностранных дел СССР), П. И. Чайковском (композитор) и пр. Тексты зачастую помогают в сборе сведений, они обычно кратки и содержательны, но не один раз и не два натыкалась на информацию, пригодную для малого, избранного круга людей. Подача материала агрессивна. Доступ к статьям имеют все, нередко их используют дети для своих общеобразовательных нужд.
Чичерин сыграл существенную роль в формировании кругозора своего друга Михаила Кузмина, их переписка – важный историко-культурный памятник. Одной из причин их дружбы явилось то, что оба они были гомосексуалами. (В более поздние годы о гомосексуальности Чичерина, не бывшей секретом для всего Политбюро, упоминал секретарь Сталина Борис Бажанов).
Любопытное уточнение для любителей нарушить личное пространство... Хотя по мне лучше было бы сообщить про бессмертный труд дипломата Чичерина «Искусствоведческий этюд о Моцарте», который изменил отношение мирового сообщества к великому музыканту. Что касается Чайковского, то раздел «Гомосексуальность» в статье о нем слишком объемен, приведу только начальный абзац.
По мнению многих биографов Пётр Чайковский впервые столкнулся с проявлением гомосексуальности ещё в годы учёбы в Императорском училище правоведения (1852–1859). Будучи закрытым мужским учебным заведением, оно, как и другие учебные заведения такого типа, в том числе зарубежные, предрасполагало к возникновению эмоционально напряжённых и гомоэротически окрашенных «особенных дружб», как платонических любовных чувств, так и устремлённых к физическому удовлетворению сексуальных потребностей между однокурсниками в период пубертатной гиперсексуальности.
Н-да, для учащихся музыкальных школ для лучшего эмоционального усвоения пьес композитора из «Детского альбома» это – самая правильная установка, воспитывающая неконфликтность и терпимость. Или данные о сексуальной ориентации Чайковского лоббируют нетрадиционные отношения и пробивают брешь в неустойчивом, еще только формирующемся сознании детей? Наигрывает ребенок произведение «Утренняя молитва», «Марш деревянных солдатиков» или «Новая кукла» и фантазирует над текстом из Википедии…
Проблема толерантности вырастает из попыток мирными средствами разрешить культурные, этнические и другие конфликты и противоречия, смягчить ситуацию кризиса идентичности для отдельного человека, социальных групп или общества в целом. […] В России толерантность и нетерпимость находятся в сложных отношениях, меняется спектр явлений, на которые они направлены, в какой-то мере растет толерантность, но чаще в форме безразличия, и среди объектов толерантного отношения нередко возникают такие, которые скорее должны вызвать непримиримость (Н. Н. Федотова).
В обществе, где есть место морали и этике, где должны прилагаться все усилия для искоренения преступности, толерантность порой надевает парадоксальные маски и принимает искаженные, спекулятивные формы. Единичные случаи в потугах стать всенародно значимыми превращаются то ли в пятую лапу у собаки, то ли в палку в колесе мирового сообщества.
- Ирина Колесникова, редактор НЭБ