(подробности по тегу "закреп")
Разумеется, я думал, что я умру — произошло это за какие-то секунды, или доли секунды до того, как взмывший в воздух, а потом перевернувшийся и вытряхнувший меня наземь катер рухнул вниз, на мою спину, но мне для осознания факта неизбежности смерти вполне хватило и этого. Не могу припомнить какого-то там хрестоматийного для таких случаев проигрыша всей жизни перед моими глазами, но знаю точно, что буквально обмер — но не от ужаса, а от своего «льда» в организме — и подумал о том, что же я могу сейчас сделать... Но ничего придумать не успел.
Вероятнее всего, я действительно умер, потому что эта здоровенная хреновина попросту размозжила мне голову, раздавила мои внутренние органы, сломала хребет и грудную клетку — после такого шансов не могло быть ни у единого человека.
Но, очевидно, ситуация, в которую попал я, и многие другие из тех, кто обучался в академии-интернате «Санхилл», была отнюдь не из тех, обычных, в которых мертвецы всегда остаются мертвецами, сломанные кости никогда не срастаются, раздавленные сердца никогда более не заполняются кровью, а мозг, растёкшийся по мокрой прибрежной гальке на линии между землёй и океаном, более никогда не залить обратно в расколотый сильный ударом череп. А потому-то и настал тот день, когда я понял: я не умер, я сплю.
Я не могу сказать точно, когда он наступил, хотя и писал выше, что тьма, наступившая для меня на берегу где-то в окрестностях маленького рыбацкого городка Педжо, продолжалась для меня примерно около недели, так как меня в этом уверили сначала все календари и часы, которые я нашёл, когда очнулся и пришёл в норму. Возможно, с момента моей смерти действительно прошла неделя, но, быть может, прошёл и месяц, и год, и три, и целое тысячелетие. За окном комнаты, в которой я тогда очутился, по крайней мере, стояло что-то, действительно похожее на начало ноября — мрачно, сыро, ветрено, и уныло так, что кости ноют.
Сначала, ещё не открыв глаза, и лёжа в кровати, я думал, что продолжаются осенние каникулы, а если быть точнее, уже заканчиваются, а я, как назло, заспался, и ничего не успею за этот последний их день — ни почитать книги, не посмотреть фильма, ни полазить в Интернете, не поболтать с Жанной или ещё с кем-то из моих друзей и знакомых. У меня ничего не болело, быть может, только лишь слегка затекли мышцы, а потому я мог позволить себе продолжать рассуждать в подобной струе, даже не вспомнив толком, что было до этого. Но волей-неволей мозг восстанавливал полустёртые данные. Лизи, вспоминал я, Лизи говорила, что в последний день каникул мы поедем куда-то... Я поеду... В какой-то город, находящийся на Ньюфаундленде, на что-то вроде матча по бейсболу или американскому футболу... Нет, там будет что-то связанное со льдом, так что, стало быть, либо хоккей, либо катание на коньках, либо кёрлинг... Кёрлинг... Забавно было бы взглянуть на него... Интересно, сколько сейчас времени? Лизи не убьёт меня, если окажется, что, пока я спал, она так и не сумела дозвониться до меня? Нет, должно быть, ещё слишком рано, иначе она прибежала бы ко мне сама, и выломала бы входную дверь в мою комнату одним мощным ударом левой ноги. Я почему-то усмехнулся в своём полусне, и продолжал ухмыляться, шевеля своими мыслями... Главное, чтобы она не поехала туда вместе с нами... Со мной и Джерри — иначе там нам от неё не будет никакого продыху... А я точно поеду с Джерри? Мне же вроде бы говорили, что он заболел... Моя ухмылка стала вянуть. Нет, он точно чем-то заболел, и, кажется, чем-то серьёзным, его даже как будто бы пришлось везти на материк... Какая-то очень серьёзная болезнь... И не у него одного, тут вроде были слухи о целой эпидемии... Эпидемии очень, очень серьёзной болезни, и очень многие ею здесь, в интернате, болеют. И каникулы эти из-за неё сильно подпорчены, это точно, потому что весь Ньюфаундленд и Лабрадор закрыли из-за неё на карантин, и нам отсюда не выбраться, пока эпидемия не закончится, и мы будем торчать тут, торчать до тех пор, пока кому-нибудь это не надоест настолько, что ему попросту захочется сбежать отсюда.... Стоп! (ухмылка моя исчезла совсем, и я попытался открыть глаза, но не сделал этого, так как ещё не был вполне уверен, что мне стоит делать это) А ведь действительно кто-то сбежал уже... Или пропал? Или... Чёрт, да мы же сами хотели сбежать — я, Жанна, Айко, ещё какая-то девушка, новая пассия моего приятеля-индейца, не то Вайновски, не то ещё кто-то... Но когда? Вчера? Сегодня? Завтра? Или мы...