Смышлёный пёс оказался хорошим следопытом. Он убегал вперёд или уходил в сторону, возвращался, лаем подзывал к себе наших охотников, завидев на дереве пернатую дичь. Пёс привязался ко мне, спал в палатке, у меня в ногах, и я решил взять его к себе домой, насовсем. Между тем, было тяжело пробиваться через заболоченную, кочковатую, в полуметровом снегу долину реки Левая Рассоха. Под Белым Камнем вышли на геологическую базу. Людей здесь нет, прибудут сюда только на следующий полевой сезон. Подъём на Белый Камень у нас не запланирован, хребет едва виден, закрыт снежной пеленой. Через тайгу, напрямик, уходим в долину реки Кутим.
Раскатав повыше голенища «болотников», переходим реку вброд. На границе двух континентов, в верховье Малого Кутима, стоит изба «Половинка», вся измалёванная фамилиями, много о себе возомнивших, покорителей природы. Решено добраться до бывшего посёлка-прииска Сольва и там заночевать. Идём по землям госпромхоза «Денежкин Камень», организованного в 1961 году. А до этого, в 1946 году, здесь был создан высокогорный заповедник с приметной четырёхголовой, мрачноватой вершиной, носящей фамилию, когда-то кочевавшего в этих краях, богатенького вогула-оленевода Денежкина.
Кстати, середина девятнадцатого века знает ещё одного предпринимателя из местных - Кирилла Тошемского, который на хребте Чистоп пас обширные оленьи стада, продавал оленей. Территория заповедника протянулась с севера на юг на пятьдесят девять километров и с запада на восток на тридцать один километр, что составило сто тридцать восемь тысяч гектаров горно-таёжной заповедной красоты. Ещё до революции в этой местности велась добыча платины и отчасти, золота. Бывший прииск Сольва лежал в запустении, встретил нас полуразрушенными домами, отвалами пустой породы и намёком на когда-то разгульную жизнь своих обитателей. Тощие собаки лесничего кинулись было на Мартая, но наш охранник вёл себя достойно. Кроме лесника, в одной из халуп, нашлись два учёных мужа, отвыкшие от людей, смотревшие на нас диковато, не склонные к беседе. Остановились ночевать в доме барачного типа, где сохранилась печь. Коля Репкин с Мартаем к вечерней трапезе добыли пробегавших мимо них двух зайцев-беляков. За вечерним чаем вспомнилось о героях Сольвы.
В годы войны, местный охотник из обрусевшего мансийского семейства Хозяиновых, на речке Берёзовке, нашёл самородок платины весом 517,7 грамма. Счастливчик отдал находку в фонд обороны. В начале девяностых годов, на хребте Кваркуш, произошло случайное знакомство с племянником «счастливчика». Володя Хозяинов поведал нам о своём невесёлом существовании в перестроечное время, о дяде, который не получил от находки никакой выгоды, кроме завистливых перешёптываний.
Так получилось, что на Кваркуше, в 1994 году, довелось встретиться и со знакомыми пермскими геологами, их начальницей Диной Черепановой. Дина Валентиновна сообщила о гибели проводника - манси Валерия Бахтиярова, который «ушёл и не вернулся». Валеру искали долгое время, но - тщетно. После этой встречи с геологами, вспомнилось, что ещё в 1989 году, в очередном походе по северу Урала, южнее горы Отортен, в верховье одного из притоков Лозьвы, мы наткнулись на мансийскую могилу. Кто лежит на гольце, продуваемом всеми ветрами, осталось не выясненным. Кочевье вишерских вогулов Бахтияровых в конце 18-го века перебралось жить на восточный склон Урала, на притоки Лозьвы. Представители этой фамилии - честные, смелые, мужественные люди, их знают и геологи и туристы…
Солнечное, по-зимнему морозное утро. Чётко видна громада Денежкина Камня. Летом здесь можно проследить за сменой ландшафтных поясов, а сейчас, из-за выпавшего снега, налицо только горно-таёжный пояс. Сложен хребет из древнейших массивно-кристаллических пород, с трудом поддающихся разрушению - габбро, дунитов, пироксенитов. В период великого оледенения с вершины Камня спускался ледник. Он очистил подошву горы от скал и обломков. Восхождение заняло четыре ходовых часа. От посёлка шли вверх по речке Малой Сосьве, затем, через северо-восточное плечо Жёлтой сопки, спустились к речке Малая Супрея и поднялись к двум её истокам. Семь километров пройдено. Короткая передышка перед трёхкилометровым броском до вершины. Ярко светит солнце, впереди и выше закрытые снегом осыпи. Иногда проваливаемся по пояс между камней. Под ледяным ветром скоро шагаем к далёким камням-останцам, венчающим вершину Денежкина Камня. Руки мёрзнут. С трудом пишу записку и прячу её в распоротую лапу плюшевого медвежонка- игрушки, кем-то принесённой на гору. Прячу игрушку под бревно триангуляционной вышки.
С высоты 1493,2 метра над уровнем Балтийского моря видимость хорошая, но на ветру долго не простоишь. Почти три часа бежали по своим следам вниз, в Сольву. В котле нас поджидала варёная зайчатина. Южную Сосьву перешли по старенькому висячему мосту. На пути к Кривинской сопке, выходим на лесовозную дорогу. Внезапно наша собака напряглась, стала к чему-то прислушиваться, закружилась, обнюхивая дорогу, заскулила и побежала в обратную сторону. Я не придал этому большого значения, поскольку Мартай и раньше убегал, но вскоре возвращался. Мы шли по дороге, но собака не появлялась. Пора было вставать на ночлег.
Взяв ружьё, я пошёл в темноту искать Мартая. Кричал, звал, стрелял из ружья, и заплакал, поняв, что Мартая я больше никогда не увижу. Десятки километров отделяли лайку от родной охотничьей избы, и нам не очень верилось, что пёс по следам, запорошенным снегом, сумеет добраться до Вёлса. Назавтра удалось усадить ребят на два лесовоза, а я и Анатолий Кирпищиков, налегке, ускоренным шагом, в направление посёлка Баяновка, три часа «догоняли» лесовозы. Вовремя успели на отходивший в сторону Свердловска пассажирский поезд.
В вагоне, за наполненными кружками, вздыхали, смеялись над прелестями пеше-зимнего похода, прикидывали нитку нового маршрута.
