Скорая 6
1990 год. Осень. Заступаю на сутки. Врачебная бригада. Диспетчер нас объявляет.
-У вас дежурство.
Не люблю дежурства. Сидишь, ничего не делаешь, время ползет медленно.
-Куда?
-На похороны.
-Кто помер?
-Тенин.
-Кто это?
-Увидишь.
Приезжаем. Театральный дом на Герцена. Суета перед подъездом, все как обычно. Дверь на лестничной площадке приоткрыта. Встречает нас пожилая приятная женщина:
-Здравствуйте. Меня Лидия Петровна зовут. Простите за беспорядок, но сейчас, наверное, самое тихое место на кухне.
Проходим в коридор, и я лбом упираюсь в висящую на стене фотографию импозантного мужика с трубкой. Чуть не ляпнул:
-Так это ж Мегрэ!
Хватило ума.
-Чаю хотите?
Сидим, пьем чай. Разговорились. Ну, меня-то хлебом не корми, дай поболтать. А ее слушать, как на воду смотреть. Спокойно так. И ведь не скажешь, что горе у человека. Пошли фотки смотреть. Незаметно на книги перешли.
-Сашенька, вы читать любите?
Терпеть не могу, когда меня уменьшительными именами зовут. Шурика могу простить только самым близким. А тут будто годы знакомы. И кого-то она мне напоминает.
-Пойдемте, я вам кое-что покажу.
Дальняя комната. Открывает дверь. Меня только на тягучий вдох хватило. Книжные самодельные деревянные стеллажи до потолка. Только книги. Нет, не так! КНИГИ!!! Фолианты. От Шекспира и ранее до наших дней. В великолепных переплетах. Я говорю:
-Это-же целое состояние.
Она:
-Борис Михайлович всю жизнь собирал.
-А переплеты? На таких разориться можно!
-Нет. Это он сам.
А в углу переплетный станок стоит. Вот так смотришь на фотографию незнакомого человека, а она постепенно объемной становится. Я потрясенно:
-Можно я у вас тут жить останусь, прямо в этой комнате?
Улыбается:
-Можно, Сашенька.
Дальше рутина. Бесконечная траурная процессия. Ваганьковское. Потом обратно. Распорядитель подошел, мол свободны. Но она мило и непреклонно настояла, чтобы мы поели. По пути на подстанцию я понял, кого она мне напоминает. Бабушку. Марию Акимовну. Осталось бесконечное ощущение чего-то интеллигентного, теплого и очень доброго. Лидия Петровна Сухаревская. Через год она умерла.