Евгений Читинский
Начало книги здесь
Предыдущая глава тут. Гл.45
Глава сорок шестая
22 июня 1941 года. Штабс-капитан Бунин начинает свою игру
Когда штабс-капитан Бунин позвал на помощь сержанта Синицына и красноармейца Сидорова, то сразу же решил сделать вид, что ему гораздо хуже, чем есть на самом деле. И он притворился (не без успеха), что потерял сознание. Благо сделать это было легко и просто по случаю полного упадка сил, да к тому же у него и вправду кружилась голова и была слабость во всем организме. Но смотреть сквозь ресницы за окружающей обстановкой, а также внимательно слушать, что говорят краснопузые, можно было вполне себе спокойно, не привлекая к себе внимания.
Это давало возможность как бы со стороны изучить своих новых спутников, а заодно решить, подойдут ли они для его дальнейших планов. А планы были просты, внедриться в крупную группировку советских войск и нанести русским максимальный вред, после чего благополучно вернуться к своим, уже не с «пустыми руками», а с результативной диверсией.
Вот для такого успешного внедрения ему и понадобятся эти двое русских. Красноармеец ему сразу понравился. Простой, честный служака. Это было видно сразу. А вот сержант был еще тот тёртый калач! Но и это тоже было неплохо, такого сорта люди ради своей выгоды и мать родную продадут. Он таких за версту чуял! А когда на поляне появился уголовник со своим напарником, вот тут Николай Бунин сразу же напрягся. Эти представляли серьёзную опасность. Вот лично для него! Ведь кто он был в глазах сбежавших заключенных? Да главным врагом – НКВДэшником, которого сразу же, без лишних разговоров, нужно было убивать!
Главарь зэков, увидев неподвижного раненого возле березы с поникшей перевязанной головой, тут же перестал обращать на него внимание, сосредоточившись на вооруженном трехлинейкой солдатике. А зря он это сделал. Но разве простой зэк мог подозревать в этом, потерявшем сознание НКВДэшнике, матерого диверсанта из элитного полка «Бранденбург-800»? Да нет, конечно! За что и поплатился своей жизнью.
Бунин тихо и незаметно вытащил свой второй револьвер из правого кармана темно-синих галифе (шароваров), где он его хранил как запасной, вот как раз для таких случаев. Затем диверсант выждал момент, и, когда понял, что урка схватился за нож, не целясь, навскидку выстрелил. Пуля попала как раз уголовнику в висок. Это и спасло жизнь солдатику.
А уж убивать второго или нет? Он решил, что подстрелит тому ухо, и посмотрит, как тот будет себя вести. Ну а потом, когда тот завыл, как побитая собака, Бунин сразу понял, что перед ним типичный мелкий уголовник, который пойдет за любым сильным лидером. Вот он и оставил Фоку в живых. Пока. Для разного рода грязных дел.
Политического заключенного по кличке Злой он тоже решил взять в свою команду. Тут расчет был даже более глубокий. Нужно было проверить, является ли тот идейным врагом советской власти или нет! Если нет, то тот же Фока его и шлёпнет!
Вот такие планы начал строить бывший штабс-капитан Бунин Николай Вольдемарович, а ныне обер-лейтенант отряда диверсантов из полка «Бранденбург-800».
В это время на разбитом снарядами полигоне, в разнесенном в клочья палаточном городке сержант Синицын с затаенным дыханием вытаскивал ампулы с лекарственным морфином из ничем не примечательной брезентовой сумки, которую в руках держал убитый военврач. Это было то, что погибший спасал в первую очередь. Фёдор не верил своему счастью. За такие ампулки можно было взять просто бешенные деньги! Он трясущимися от возбуждения руками принялся распихивать их по карманам. Но затем, спохватившись, половину добросовестно оставил в сумке. Для раненых всё-таки!
Вот в чем была сильная сторона прохиндейской натуры Феди Синицына: он всегда и во всем знал меру. И когда он подворовывал продуктишки на складе, будучи дежурным сержантом, пользуясь покровительством старшего лейтенанта Варданяна (того самого пушечного снайпера), конечно же небезвозмездно, и когда также небольшими партиями Федя все это сбывал одному своему знакомому.
И вот эта самая черта «не брать лишнего» и помогала Синицыну в его тёмных делишках. Как говорится, «Не пойман – не вор»! Кроме того, Синицын активно участвовал в работе комсомольской организации роты, батальона, являясь образцово-показательным комсомольцем. Ну вот кто бы на такого мог подумать?
Когда раздались три выстрела из леса, сержант тут же шлепнулся на землю среди разбросанного имущества разбитой санитарной платки и сразу же вытащил из кобуры «ТТ». Выждав некоторое время и убедившись, что на территорию разбитого в хлам полигона враги пока не зашли, Синицын, пригибаясь как можно ниже, побежал к своим, не забыв про сумку. Изрядно запыхавшись, он возле первых же деревьев бросил свою добычу на землю, и дальше стал прокрадываться налегке, зажимая в руке пистолет. Через некоторое время он осторожно раздвинул заросли кустов и увидел, как капитан НКВД держит под прицелом из револьвера двух неизвестных и о чем-то оживленно с ними разговаривает. Увидев Синицына, он скомандовал:
- Товарищ сержант, возьмите этих людей и организуйте сбор полезного имущества для нашего дальнейшего похода. И носилки не забудьте для красноармейца!
- А что с ним? – сержант кивнул в сторону лежащего Сидорова.
- Ничего страшного, жить будет! И пистолет свой не убирайте, заодно и присмотрите за нашими новыми товарищами!
Когда они ушли, Бунин устало присел и прислонился к березе спиной. Всё-таки он держался на пределе сил! Вспомнив, что у него есть фляга, он отпил немного воды. Вроде слегка полегчало. Рядом на спине лежал Сидоров и смотрел на небо:
- Живой! – тихо проговорил красноармеец.
- Тебя хоть как звать-то? Солдат?
- Почему вы меня называете солдатом, я же красноармеец?
Тут штабс-капитан немного замялся, но быстро сориентировался:
- Мы с тобой, боец, - солдаты войны. И все мы теперь солдаты войны. Вот такая, братец, философия!
Петр не стал цепляться к слову «братец», а сделал вид, что данное объяснение его удовлетворило:
- Солдаты. Хорошее слово. Товарищ капитан госбезопасности, а где же Красная Армия?
- Подойдет скоро! – удержался от того, чтобы съязвить штабс-капитан. Уж очень ему хотелось сказать про непобедимую германскую армию, про её железную дисциплину, про хорошо вышколенных офицеров и умных генералов, которые почти все сплошь из потомственных военных династий, но единственное, что себе позволил, это кривую усмешку. Солдат всё равно его не видел, уставившись в небо.
Оба замолчали. Пётр просто наслаждался летним деньком, а Бунин анализировал информацию, которую он получил от беглых заключенных. Дело в том, что рано утром в 4 часа начался обстрел города Бреста наряду с крепостью. И охрана тюрьмы «Краснуха», где сидело около четырех тысяч подследственных и заключенных, разбежалась. Оставшись одни, арестанты стали кричать, чтобы кто-нибудь их открыл и увел в безопасное место, а потом стали пытаться выбить двери. Однако у них ничего не получалось. Вскоре появился странный человек и открыл несколько камер. Одни говорили, что это был майданщик (на зэковском жаргоне довоенного времени - тюремный ростовщик, продавец водки), другие уверяли, что это был некий хорошо одетый господин в штатском, а политзаключенный по кличке Злой так и вполне конкретно сказал, что его камеру открыл бывший полковник генерального штаба Российской императорской армии Алексей Ермолов (историческая личность).
Кому верить – непонятно, но, как бы то ни было, матерый вор Саня Крапленый, два его дружка, а также Фока и Злой побежали на хату одного старого знакомца Фоки. Там Саня Крапленый пиджачком и бандитским ножичком-то и разжился. Нужно сказать, что разбегающиеся заключенные начали грабить магазины, квартиры. Тут два дружка главаря и присоединились к ним. А Злой, которого Саня Крапленый взял с собой за его умную голову и умение складно говорить, стал всех убеждать, что из города нужно уходить, что скоро или Красные придут, или немцы, и перестреляют всех бандитов. Что уходить нужно в лес и там некоторое время отсидеться. Так как по городу продолжала бить артиллерия, и где-то шла яростная стрельба, оставшись втроем, они и ушли из города. А потом наткнулись на Бунина и солдатика.
Тут диверсант посмотрел на лежащего красноармейца:
- Слышь, боец, тебя как звать?
- Красноармеец Пётр Сидоров!
- Вот что, Пётр Сидоров, поступаешь в мое распоряжение. Так что, считай, что тебе повезло. Со мной не пропадешь!
Продолжение тут. Гл.47 "Трофеи лейтенанта Старновского"