Уже после наступления темноты приземлилась в Сан-Франциско. Вот где настоящая мечта! Два года назад я делала пересадку в этом городе, когда летала в Гонолулу. Вид из иллюминатора на мост Золотые ворота не покидал моё воображение всё это время. От мысли, что уже завтра увижу всё, чего так желала, глаза были на мокром месте.
Быстро добралась из аэропорта на поезде BART в даунтаун, где сняла кровать в сетевом хостеле и перед сном немного прогулялась по Юнион сквер ближайшим улочкам. Ком подступал к горлу от предвкушения, что через десять часов наступит утро. Я улыбалась и ждала его очень!
Новый день начался с завтрака. Континентальный вариант с этого дня ждал меня почти в каждом хостеле и состоял в основном из выпечки. Я сделала тоже самое, что люди на кухне — запекла в тостере бейгл и с пылу, с жару намазала арахисовой пастой. Откусила. Паста стала резиновой на горячей булке и, словно застывшая шершавая пластмасса, намертво обволокла верхний ряд зубов. В недоумении, я наблюдала, как другие едят с аппетитом и делают себе ещё. Пришлось выбросить намазанную булку и сгрызть яблоко, но пасту оказалось почти так же сложно счистить, как жвачку от джинс.
Завтрак оказался немного странным, и всё же, доброе утро! Я вышла в направлении мечты из дверей хостела на Мейсон-стрит. В животе щекотало от радости. Было время, когда я думала, что, увидев мост Золотые Ворота, можно будет с лёгким сердцем завершить туристический путь и заняться в жизни чем-нибудь практичным.
Первое ноября. По улицам бродят люди в одеяниях с Хэллоуина. Даже в церкви видела на лицах служащих ужасающие маски.
А у меня личная дата сегодня. Ровно год назад я кардинально изменила жизнь. Многое огорчало меня. Например, за две недели до зарплаты совсем не оставалось денег. На сумму, которую я зарабатывала, можно питаться и два раза в день ездить на автобусе. Но я ходила только пешком и мне не хватало на еду, потому что хотелось в театры и кафе, получать визы, чувствовать, что живу.
Душа достучалась до разума и мне удалось сделать выбор в пользу себя, расконсервировать свою жизнь. Даже сейчас было бы страшно. А тогда — вообще! Пропасть, в которую я рискнула прыгнуть, не закончилась. И я ещё лечу, но порой так увлекательно, что бывает некогда бояться. Вообще ничего некогда. Вот почему мне нравится пребывать в этой бездне.
Сейчас тоже многое хочется изменить в самоощущении себя как человека. Стать еще более другой. Думаю, что когда возникает желание подвести итог какому-то периоду, это хороший маркер. Значит, пора пробовать следующие, ещё более интересные реализации своей жизни. И я рада, что — на счастье! — первый год замкнулся здесь, в городе, который воодушевляет.
Вот, наконец, я у залива. В кустах мужчина, сидя в кресле, совершает утреннее бритьё и чистит зубы. Бомжи в Лос-Анджелесе производили брезгливое впечатление. В Сан-Франциско моментами скорее удивляют. По дороге видела бездомного, который, по всей видимости, не знает грамоту, но желает реализовывать в письме мысли. Это были не буквы и не иероглифы. Полагаю, личный набор значков, которым он сам придумал звуковое значение. Задумчиво то писал, то листал, и я заметила, что вся тетрадь исписана.
Но в основном картина малопривлекательная. В том числе из-за наркотиков. Я думаю, что все, кто считает, что марихуана не относится к таковым, должны взглянуть, во что превращается общество, в котором она легализована и честно ответить себе на вопрос, действительно ли хочется жить в мире кисло-сладкой вони, которая преследует, где бы ты ни находился.
И если даже всего лишь три качества — менталитет, умение вести себя, не докучать окружающим — изначально страдают в отдельно взятом народе, а к этому еще добавляется свободный доступ к наркотикам, пусть даже слабым, получается омерзительное зрелище.
Это действительно сильное впечатление. Вот почему я написала об этом так много. Никто не мечтает ехать в города Калифорнии, чтобы иметь дело с обкуренными бродягами, которые пристают со своими вопросами на каждом углу. Но с ними придётся сталкиваться чаще, чем с повседневными туристическими заботами.
Сколько раз я оказывалась в Нью-Йорке на Бруклинском мосту, находилась причина не идти дальше середины. Но ничто не смогло бы меня остановить перейти мост Золотые ворота.
Дух захватывает, когда идешь так высоко над водой. Велосипедисту даже стало плохо. Ему предлагали помочь дойти на другой берег, даже приходил врач. Он сказал, что сам справится с фобией. Всё время то догонял поток прохожих, то поток догонял его, пока он сидел сжавшись у перил, время от времени пытаясь перебороть страх.
Если не боишься высоты, по мосту идти интересно. В заливе видно спинки играющих морских котиков. На другом берегу я долго любовалась панорамой Сан-Франциско и видом на Алькатрас, сидя на парапете в зоне отдыха Dana Bower, а потом увидела проход под дорожное полотно. Забравшись туда, можно рассмотреть, как мост сконструирован внизу.
На обратном пути в даунтаун я собиралась зайти на пирс 39 — лежбище морских котиков и на пирс 33, откуда отправляются катера на Алькатрас, но они закрываются рано и я просто села на газон Крисси Филд любоваться мостом. Не понимаю, почему он — такой незамысловатый — запал в душу. На самом деле, истинно ничего больше не хотелось. Как будто весь остальной город в моей голове служил лишь декорацией к нему. Было, конечно, интересно увидеть как можно больше, но я для себя решила, что постараюсь не носиться от достопримечательности к достопримечательности. Лучше запланирую приехать на месяц-другой, чтобы узнать город без спешки. Слишком много в нём прекрасного. Бессмысленно пытаться охватить максимум за несколько дней.
Находиться в Сан-Франциско — огромное вдохновение, которое я ждала в своё время от таких городов, как Париж, Рим, Барселона. Но нет. А когда уже перестала надеяться, вот она — новая любовь. Первый после Санкт-Петербурга город, который произвёл на меня культурный шок и желание пожить в нём. Да, еда отвратительная, всюду чёрные и вонь марихуаны. Но я бы потерпела ради не шапочного знакомства.
Долго сидела в густой траве, а потом пошла на утренний пляж, где со мной заигрывала стая собак. Одна даже написала на мой рюкзак, пока он на песке служил опорой телефону. Но я была настолько счастливой, и вокруг было море воды, так что это событие не раздасадовало.
Красиво уходило солнце и я мечтала, как было бы здорово пожить здесь на берегу, в частном домике, окруженном гортензиями, вечерами любоваться закатом. Да что уж… хотя бы поспать в автодоме пару ночей! Это было несвойственно мне, но почему-то захотелось распить бутылочку калифорнийского пива на берегу. Я пообещала себе устроить такой вечер. На самом деле, именно тот вечер был идеальным для этого, но поблизости магазинов не было. Уже темнело, сел телефон, и я решила возвращаться в сторону отеля.
Пошла через Чайнатаун, чтобы посмотреть район и нормально поужинать. Так мечтала о горячем супе! За $12 мне навалили тарелку переваренной лапши, которая плавала в двух граммах бульона. Украшено всё это было страшными несъедобными прожилками, которые в меню именовались говядиной и удорожали блюдо долларов на пять.
Китайцы явно сдали позиции. Я часто спасаюсь азиатскими супами, когда уже не могу есть тяжёлое. Но, видимо, в конце концов, Америка любую кухню способна превратить в корм для хрюш. Я была очень голодна, но второй раз за день вынуждена была отказаться от еды. И даже её стоимость не приободрила моё влечение к предложенному блюду.
Уже хотелось отдыхать, но в хостеле ждал отвратительный застойный запах, который всю ночь вызывал чувство рвоты, так что я никак не могла заставить себя туда идти. На этаж было всего два туалета и душа, где не было даже полочек, чтобы положить вещи. Постельное бельё было серым, застиранным. Хорошо, что я взяла в поездку огромное хлопчатобумажное покрывало, которое купила на пляже в Испании. Ночью я целиком заворачивалась в него и, по крайней мере, не прикасалась ни к чему, что вызывало отвращение.
Планировала уехать на следующий день, поэтому забронировала только две ночи. Но теперь было ясно, что этого мало. Продлевать «HI» не хотелось. На Букинге нашёлся хостел «Found» в паре минут ходьбы. Без единого отзыва, оценок. Подумала, хуже не будет всё равно. Утром переехала в него. Это была невероятная удача! Кровати четыре, но я была одна в номере. Никаких запахов, собственные белоснежные душевая и туалет. Оказалось, его только-только переделали в хостел из четырёхзвёздочного отеля. Наконец я пребывала в свежести и комфорте. Утром даже было жаль уходить.
Второй день я посвятила кварталу геев и радужному переходу, домам «Четыре сезона» и викторианской эпохи, наблюдала за трамваями, которые ходят на канатной тяге. С высоких холмов иной раз было вдалеке видно море. Я болталась по симпатичным улицам с уютной архитектурой, съела полкило мороженого в парке Буэна виста, дошла до извилистой Ломбард стрит. В обед снова долго-долго сидела на огромном газоне. Я поняла, что не так важно больше увидеть, как проникнуться атмосферой. Конечно, потом иногда думаешь: не успела чего-то. Но в душе понимаешь, что больше не было бы лучше.
Вечер был омрачен. Я неудачно забронировала машину на утро. Намеревалась взять её в аэропорту Сан-Франциско, а отдать в Лос-Анджелесе, потому что оттуда у меня был рейс в Новый Орлеан. Но возврат в другом месте оказался платной услугой и стоил почти $400. Причем, только когда открыла письмо с ваучером, поняла, что сумма бронирования больше, чем я ожидала. Часть денег списали. Колл-центр не работал до утра. Я была ужасно расстроена и полночи провела в стрессе, пока, в конце концов, не уснула тревожным сном.
