За взрослой привязанностью, как и за детской, лежат те же самые потребности: в безопасности, в принятии, в эмоциональной близости, в признании, заботе, поддержке.
Мы так же, как и дети, хотим быть важными и любимыми теми, к кому привязаны. И если мы не получаем удовлетворения своим потребностям, то чувствуем гнев, обиду, злость. А за всем этим не замечаем своего страха быть отверженным, оставленным, нелюбимым, несостоявшимся.
В 1994 году среди ночи раздался звонок. Звонила сокурсница по аспирантуре. Она попросила до утра вывезти со съемной квартиры девочку, которую утром грозились выселить. Девочка – дочь знакомой, которая училась когда-то на курс выше меня. Мама девочки уехала в другой город и там по какой-то причине застряла, а отчим куда-то делся. И вот теперь десятиклассница одна в огромной Москве, затерянная в ночи, бьётся в отчаянии – маме и отчиму не может дозвониться, а близкие родственники за тысячу километров.
Просьба звучала так: «Возьми к себе на время девчонку! Только у тебя есть отдельная квартира. Нам некуда её пристроить!». Поехала её вызволять. Оказалось, девочка уже две недели сидит на хлебе с водой, ест одни макароны. То, чему я стала свидетелем, меня так потрясло, что я разрыдалась, обняв бедолагу.
«На недельку до второго» затянулось на три года. Но это уже совсем другая история. Девочка закончила школу. Я помогла ей поступить в престижный ВУЗ и оплатила три курса учёбы вплоть до её замужества. Я привязалась к ней. Со второго курса устроила её в общежитие. Но и после этого мы встречались.
И вот девочка выходит замуж, не пригласив меня на свадьбу. Казалось бы, мелочь? Но боль накрыла меня с такой силой, что я не смогла с ней справиться самостоятельно. Именно тогда я прошла свою первую психотерапию и признала ценность того, что случилось.
Теперь я могу держать под контролем свои чувства, признавая их. Быть открытой мне, порой, по-прежнему не просто. Но мне легче вставать, когда я падаю в боль.