В тот день над Бермудским треугольником было неспокойно – там собрался целый рой «летающих тарелок» и прочих инопланетных космических кораблей.
- Уж мы-то за ними давно наблюдаем: как-никак, наши соседи! – пищали в ультразвуке с «тарелок» планеты звезды Барнарда. – И на все сто уверены, что земляне не способны справиться сами. Планету надо срочно спасать! Срочно! Такие планеты можно по ушам пересчитать, а мы здесь дискуссию разводим.
- Если мы вмешаемся, - возразили зелёным мерцанием с «дисков» Водолея, - то нарушим естественный ход развития этой цивилизации, а Галактический Совет нас за это транскинетической энергией не побалует.
- Они скоро отравят себя и всю планету – вот их последний ход развития! - прогудели «шары» с далекой Туманности Андромеды.
- Мы только зря теряем время, а у нас на очереди еще эти недоумки с Магеллановых Облаков, - напомнили с «пирамидок» Большой Медведицы. – К землянам пора принимать решительные меры. И просим учесть, если эта планета погибнет, то Галактический Совет лишит нас всех транскинетической энергии полностью - минимум на три года. А лично у нас потом ползать на фотонных кораблях эти три года большого желания нет.
- Хорошо, - подвели через несколько минут итог в центре роя из «летающих тарелок» на «сигаре» с Ориона. – Ждем еще сто тридцать семь дней. По нашим подсчетам, экосистема Земли еще может выдержать такой срок. Если за это время земляне не образумятся, то вступаем в контакт. Принимая во внимание их невысокий уровень развития интеллекта, действовать будем по программе «Z-10».
- Не слишком ли строго? – подали сигнал с «блинов» Веги.
- Хорошо, пусть будет «Z-9».
Через несколько минут, когда все «летающие тарелки» разлетелись по своим секторам, капитан сухогруза Джон Браун наконец-то смог поставить свое судно на правильный курс. Стрелка компаса перестала бешено и хаотично вращаться, заработали навигационные приборы, появилась радиосвязь.
- Чертово место! – устало ворчал он у себя в каюте, с опаской поглядывая в иллюминатор. – Кажется, пронесло.
А еще через сто тридцать семь дней, после того, как Джон Браун чертыхался у себя в каюте, директор завода Пётр Иванович Фокин, нахмурив брови, сидел в своем кабинете. Он только что вернулся с очередного заседания, где ему сделали строгое предупреждение и пригрозили крупным штрафом.
- Ну, как там у тебя, Михалыч, с реконструкцией очистных сооружений? – набрав номер и подняв телефонную трубку, спросил он.
- А это вы, Петр Иваныч, у Поливалова спросите, который нам все поставки срывает. Пусть он вам скажет.
- Да вы что там… - сердитый голос Фокина был прерван телефонным звонком с другого телефона. – Слушаю! – сказал он, взяв трубку.
- Это я, Кузин! - раздался в трубке громкий голос. - Петр Иваныч, надо срочно увеличить мощность установки на сорок процентов, хотя бы на пару дней! Иначе план нам не сделать!
- Ну, смотри мне, Кузин! А то нам и так уже штрафом пригрозили.
- Понял, Петр Иваныч! Только на пару дней.
Фокин устало поднялся с кресла и подошел к окну, за которым дымили трубы и виднелось грязное серое небо. То, что увидел Фокин на площадке у себя под окном второго этажа, заставило его привстать на цыпочки и вытянуть шею.
Фокин срочно вызвал секретаршу и, тыча дрожащим пальцем в окно, спросил:
- Что это?!
Секретарша подошла к окну и, выглянув в него, тихо ойкнула.
- По-моему, это «летающая тарелка», - прошептала она и покрутила пальцем в воздухе.