ПОИСКИ ГОЛОВЫ ИУДЫ. СВИЯЖСК. Наши дни.
- Отец Дионисий, хочу, чтоб все было ясно с самого начала. Короче. Дед мой раскаялся в грехах юности и хочет их типа замолить. Потому и послал меня на поиски. В конце концов, внуки за дедов не отвечают, верно? Я вам не буду мозги парить за просто так. Вот. – Игорь вынул пятисотрублевую купюру и положил перед настоятелем Троицкого монастыря на дощатый стол. – На богоугодные дела, отец, примите! Пожертвовать ведь можно?
- Любая помощь идет от бога, - тихо ответил монах.
- Я дам еще столько же, если вы поможете мне найти эту чертову головешку.
- Сомневаюсь, чтобы она сохранилась,. Хотя находят же обломки и через тысячи лет. Хорошо, пойдемте, открою для вас наш музей. Хотя ничего похожего на главу человеческую я в экспозиции нашей не видел.
Вышли в монастырский двор.
- А там что? – Игорь показал на здание, обнесенное забором из колючей
проволоки.
- Третий братский корпус.
- А почему он за проволокой?
- Там покачтомест психоневрологическая больница.
- А почему братский? Как братская могила?
- Вот эти три корпуса для братии. Нам почти все здания вернули, и храм, и
колокольню, один только корпус остался у Минздрава, некуда их везти.
- Кого?
- Психических больных.
- И много их там?
- То мне неведомо.
- Вы что, там ни разу не были?
- Бывал, почему же. Когда на «Вздыхалку» страдальцев отправляют, нас отпевать зовут.
- Куда отправляют?
- На кладбище, его у нас «Вздыхалкой» называют.
- Ничего себе у вас соседство! Монахи и психи!
- Истина ваша. Негоже, когда в божьем месте тюрьмы находятся.
- Почему тюрьмы?
- Больница эта – особая, в ней людей держат, которые преступления совершили по невменяемости психической. Но все равно, как ни называй, а тюрьма она и есть тюрьма. Вроде лечат их там, лекарствами. А душу молитвой да иконой лечить надобно. Ну, вот, мы и пришли.
Священник достал из-под рясы связку ключей и открыл дряхлую деревянную церковку с пристроенным каменным крыльцом..
- Эта церковь – единственное, что сохранилось от крепости Ивана Грозного, - сказал он. – Бревна эти были срублены под Угличем зимой 1551 года, именно их везли на кораблях по Волге.
Игорь уважительно покачал головой.
- Как же она уцелела? Деревянная вроде, не каменная…
- Бог помог, да искусство строителей. В те времена пилу презирали, она треплет дерево, и туда проникает влага и вредители. Тогда рубили только топором, он скол дает, сам себя консервирующий.
Отец Дионисий со скрипом отворил железные двери. Вошли в душное, тускло освещенное помещение. Из экспонатов внимание Игоря привлекли только доспехи середины 16-го века, обломки изразцов с двуглавым орлом и изображением стен и башен. Ничего похожего на голову Иуды в экспозиции не было.
- Отец Дионисий, а что-нибудь вроде склада, архива, подвала тут не
сохранилось?
- Есть. Нечто вроде склада. Мы его разбираем потихоньку, много там разной утвари скопилось.
- А где это архив находится?
- Здесь и находится, в покоях святителя Гермогена.
- А мне можете эти покои показать?
Настоятель замялся. Игорь достал из кармана пятисотенную купюру.
- Спрячьте ваши деньги, - строго сказал монах. – Не могу я туда пустить
невинного человека.
- Почему?
- Опогажено то место, и до сих пор еще не освящено.
- Чем же оно опогажено?
Монах через силу выговорил.
- Там пыточная была. ЧК там людей замучивало, до сих пор мешками кости выгребаем да земле предаем. После войны там лаборатория находилась, секретная, психотропные препараты на людях испытывали, вплоть до самого распада Союза. Много людей там страданий приняло. Кто туда ни войдет, у того… - монах замялся.
- Что с тем случается? – Интерес Игоря разгорелся. - Говорите, я не из пугливых.
- Кто посещает те кельи, у тех страшные головные боли начинаются, температура поднимается, люди как бы в бред впадают.
- Серьезно?
- Если бы один только случай, а то каждый второй жалуется. Да и братья там работать подолгу не могут, голова раскалывается, страхование наступает.
- Автогражданка?
- Пугают их бесы. Голоса слышат, крики истязаемых. Страшное то место, гиблое. Над этим местом даже климат поменялся.
- Что, серьезно? – не поверил Игорь.
- То солнце, а то вдруг буря, ветер. То дождь, и тут же снова тепло, а через час снег может повалить. На той стороне острова тепло, а здесь стужа. Стоишь под солнцем, а в метре перед тобой дождь идет, руку протяни – она мокреет, а сам ты сухой. Говорят, остров наш – место силы. Тут капище было языческое, еще до христианской эры. Это вроде родничков в темени планеты, через нее из подземного царства к нам дует.
Игорь понимал, что поп ни за какие коврижки не захочет впускать постороннего в монастырь, поэтому попытался подыскать к нему верный ключик.
- Да-а, - сочувственно сказал он, - страстей вы нарассказали. И все же!
Предполагая, что голову Иуды не могли никуда выбросить, их бы за это по головке не погладили, верно? Не те времена были, дед говорил, тогда за колосок сажали, не то что за целую голову!
Так что, думаю, должна она где-то храниться. И лучшего места, чем бывшая пыточная ЧК не может и быть! Там голова Иуды и лежит. Это от нее веет заразой, сто процентов. Короче, отец, голову даю на отсечения, там она. И надо ее срочно найти и вывезти. Тогда и остров ваш возродится, и монастырь вздохнет, и вся Россия очнется, как говорится, ото сна.
На монаха его речь произвела впечатление.
- Старые люди говорили, что наш остров Свияжский - это и есть Беловодье,
Небесный град Китеж, Остров Буян, мистическое духовное сердце православной России. Недаром Троцкий поставил памятник Иуде именно здесь. Как кол в сердце страны загнал!
- Ваша правда. Пока Ленина из Мавзолея не вынесут, а голову Иуды из сердца России не удалят – не будет нам покоя. Так что, святой отец, как хотите, а покои святителя Гермогена надо открыть!
Монах осенил себя крестным знаменьем.
- Ради такого дела – открою! – решительно сказал он. – Только не сейчас.
Сначала испросить бы надо благословение.
- Какое? – спросил обрадованный Игорь.
- Архимандрита. А лучше Патриарха.
Игорь от досады скрипнул зубами.