С началом иноческого пути сестры Феодоры не так много изменилось в привычном укладе её жизни. Неспешно текли монастырские будни, прерываясь на яркие всплески праздничных торжеств. Богослужения, углублённая молитва и постоянный труд - привычный круговорот жизни. Годы в монастыре текли незаметно, неизменно повторялись посты, праздники, поминальные дни и сплошные седмицы, словно виток за витком невидимой нити обматывался вокруг веретена времени.
Жизнь продолжалась. Она грохотала весенними буйными грозами и рассыпалась ожерельем спелых ягод, взмывала ввысь испуганной птицей и отзывалась колокольным звоном, вырисовывалась на горизонте знакомым силуэтом монастырской звонницы и пестрела толпой говорливых паломников.
Вместо отца Иллариона, которого спустя несколько лет служения в Иверском перевели в Трифонов монастырь, теперь служил другой священник - отец Герман. Это был невысокий полноватый мужчина средних лет. Когда он шёл, казалось, что он несёт на своих плечах невидимый тяжелый груз. Говорил он медленно, степенно, служил размеренно и немного вяло, но был добросовестным в исполнении всех правил устава. Идеалом служения для него было смиренная передача Слова Божия без искажений и своеволия. На проповеди читал толкование на отрывки из Евангелия святых отцов, от себя же не добавлял ничего. Исповедовал он молча, сокрушённо принимая человеческое несовершенство и тихо скорбя о нём. Это был очень терпеливый человек. Терпение - вот была его настоящая сила, и это передавалось окружающим, вселяло уверенность и покой.
Стараниями новой игуменьи - сестры Дарии, монастырь стал преображаться. Активная и деятельная, за короткое время она смогла поднять хозяйство, обновить обветшавшее убранство храма. Сёстры видели, что их труды приносят плод и с усердием выполняли свои послушания. Большое внимание матушка уделяла поддержанию здорового духа общины, сплочению сестер. Она много говорила о любви и снисходительности друг к другу, старалась никого не выделять и не обижать, быть справедливой, но сама держалась с сестрами на дистанции, строго и даже властно. Многие её побаивались, а те, кто начинал свой путь с ней наравне, даже завидовали.
Однако сестра Феодора была в стороне от повседневной жизни общины со всеми её перипетиями, тяготами и радостями, сплетнями и новостями. Почти всё своё время келейница отца Серафима проводила, ухаживая за батюшкой, и, бывало, неделями не появлялась в монастыре.
Несколько раз в году каждая насельница монастыря проходила не то исповедь, не то беседу с настоятельницей. С нескрываемым волнением переступала порог кельи и сестра Феодора. Но должного откровения помыслов не происходило. Инокиня робела, и после неловкого молчания и ряда односложных ответов на вопросы, сестра Дария делала наставления своей молчаливой послушнице. Между настоятельницей и сестрой Феодорой не было того доверия и искренности, которые предполагает духовное руководство. Главным учителем и поверенным всех душевных тайн Феодоры был, конечно, отец Серафим. Сестра Дария знала об этом и всецело полагалась на батюшку в деле духовного руководства его любимой келейницы.
По совету отца Серафима, она стала приучаться к Иисусовой молитве. "Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй меня, грешную!" - эти слова стали постоянными спутниками жизни. Как лесной ручей, извивающийся среди коряг и корней деревьев, огибает камни и бьёт ключом, так и молитва постепенно пролагала себе путь в душе Феодоры.
Бывали удивительные моменты, когда у неё появлялось необъяснимое чувство единства времени. Прошлое, настоящее и будущее соединялись воедино в точке созерцания. Вечная жизнь, она была уже сейчас, она взирала серо-голубыми глазами утреннего неба, она раскрывала бескрайние просторы земли и, казалось, у горизонта сливалась с бесконечностью. Феодора старалась жить, приобщаясь к этому дыханию вечности – неторопливо и внимательно.
Бывали моменты, когда чувство присутствия Божьего было настолько ярким, что сестре Феодоре становилось страшно. Она ложилась спать, будто отдавала себя в руки Божии, и проваливалась в огромное пространство сновидения, а молитва не прекращалась и во сне.