Продолжение; начало: После экспертократии
Мне, как представителю того самого экспертного сообщества, о слабостях и доминациях которых, как и о степени его нужности/ненужности говорилось в работе Александра Альбертовича Денисова, в этой связи следует прокомментировать вышеизложенное. Что я и делаю.
Подводя некоторые итоги, нельзя не отметить ряд моментов, которые либо вписываются в постулаты А.Денисова и Е. Гильбо, либо дополняют их.
1. Проявления торможения социосистемы, скажем так, стали более выпуклы, заметны. Что косвенно отразилось в бессознательной реакции городских сообществ по принципу «что-то надо делать». Вот и делают, вернее, делают то, на что укажут (и к чему подведут) те самые эксперты и акторы уличных действий. Сам процесс этих действий, независимо от провозглашаемых целей, в общем потоке приводит к отвлечению активных горожан от реальных процессов изменения базовых принципов управления и не только их. В целом это снижает градус накала (делает более плавной амплитуду «болтанки» при падении в яму фазовой катастрофы). Здесь то, как раз эксперты и нужны – для «обоснования». Чем, собственно, и приходится занимать часть своего рабочего времени, по роду занятий.
2. В той же связи и «тормоза» по ряду инициатив государственной власти. Замах большой, удар слабый. Это не касается, правда, военных кампаний, где «всё пучком», потому как те самые уникальные постгуманитарные технологии там и гнездятся. Согласно традициям российской армии. В социалке же, по тем же традициям, - провал, с последующими «штукатурными работами». Это понятно. Тут опять же нужны веские доводы аналитиков и «заговÓры» экспертов, лакирующих действительность. Тут в ход идет и сила, и полисемантика русского слова (точно отмечено А. Денисовым!), и своего рода аутосуггестия, когда вроде наговорил, обосновал, а потом сам же и поверил в это[1], а раз поверил, остальные «сотые обезьяны» подтянутся.
3. Однако же разбалансировка системы усиливается, и требует разного рода «громоотводов». Тут на повестке дня - борьба с коррупцией, справедливый гнев обделенных и т.п. К тому же, так проще и как то вроде легитимней провести экспроприацию экспроприаторов, что так логично обосновал Денисов. Хочется даже создать условного Навального, чтобы из его свободолюбивых уст и прозвучали гневные обличительные слова в адрес русского олигархата и коррумпированных чиновников. Правда, следует помнить то, о чем не раз с юмором указывал как на обычный физический принцип, работающий и в социальных средах, Сергей Борисович Переслегин, говоря о Ле-Шателье[2]. То есть, чем яростней борьба с коррупцией и богатством богатых, тем их больше. Вот данные на октябрь 2019 года: «Число российских долларовых миллиардеров выросло с 74 до 110 человек в 2019 год» (а по итогам карантинных мер 2020 года – богатые стали богаче, и понятно за счет кого). Прав и Гильбо: как же так, почему за эти годы не добрались до них?
4. Попробуем ответить, отследив пару «больших заявлений» России за последние годы, которые можно интерпретировать двояко. Например, «устойчивое развитие». Мем настолько плотно вошел в лексикон чиновников даже самых удаленных муниципалитетов, не говоря уже о докторах всея наук, пасующихся на ниве эко-повестки. Тогда как это оксюморон создан на тех фабриках англосаксонской мысли, что где-то рядом стоят с Римским клубом интерлокера и интерфашиста Аурелио Печчеи, несмотря на Атлантический пролив между ними. И создан специально для окраинных стран, для торможения их развития, как впрочем, и вся экологическая повестка, запущенная тем же Печчеи полсотни лет назад и доведённая до абсурда современным «гретинизмом» (gretinism – см. Грета Тунберг). Устойчиво развиваться могут только дураки. За кого нас и держат.
5. В этом же ряду – «цифровая экономика». По факту она реализует себя на просторах российского хартленда с 2005 года, но почему только сегодня надо громко об этом заявлять как о некоей модели экономической реальности будущего, с намеком, что именно она «спасет Россию». Как справедливо и красиво развел в свое время С.Переслегин: цифровая экономика – это всего лишь сфера обслуживания нового высокотехнологичного мира (6 техноуклада). И чему тут радоваться? – России отвели третье место (что как бы не совсем плохо по сравнению с теми, у кого табуретка ниже) в должности техперсонала для «виков» (в терминологии Нила Стивенсона). Тут лишь одна надежда, исторически, впрочем, периодически реализуемая – Россия плевать хотела на отведенное ей место в мире, теми, кто в очередной раз решил, что с ней покончено. То есть, в рукаве запасного пути всегда прячется бронепоезд. Да не один. Сегодня, это как раз те самые психоинжиниринговые технологии («скалярные машины» в том числе), и не только они, где у России нет конкурентов в обозримом будущем, и с этим придется считаться.
…такая моя постэкспертная зарука[3].
Сергей Новопашин
Сноски:
[1]В русле досократического, по сути, тезиса Леонарда Орра: «Что бы не думал мой Думающий – мой Доказывающий это докажет».
[2]Принцип Ле Шателье — Брауна (1884 г.) гласит: если на систему, находящуюся в устойчивом равновесии, воздействовать извне, изменяя какое-либо из условий равновесия (температура, давление, концентрация, внешнее электромагнитное поле), то в системе усиливаются процессы, направленные в сторону противодействия изменениям.
[3] Перефразируя В.И. Чапаева из романа В.О. Пелевина «Чапаев и Пустота».