Привет, мои незнакомые, любопытствующие друзья! Сегодня я поведу вас на тщеславный базар. Очень занимательное зрелище, на одном углу одетое во всевозможные прелести, на другом раздетое до возмутительной дерзости. У вас хватит смелости, немного с собой унести?
Предупреждаю,- ваш гид будет рифмованную чушь нести.
Просьба: прыгайте на этот такт и вальсируйте до слова антракт.
Прошу отнестись не предвзято, если я отдавлю вам пятки.
Уильям Теккерей «Ярмарка Тщеславия»
Что можно добавить к этому названию?
И какие могут быть сомнения в ценности данного чтения? Полагаете, от вас не убудет, если вы лишите себя этих морализаторских книжных отношений? Ребята, может вам режет слух словосочетание «плодотворное сношение», но прочесть эту книгу будет одним из лучших ваших решений. Что сказать об этом поприще человеческих тлений? Наверное, ВСЕ, о чем эта книга- естество существующих божьих творений. И знаете, каждая, самая быстро мелькнувшая наша черта, будет, не сомневайтесь, там очень тонко отражена.
Уильям пошутит над вашим незрелым, спешащим и неуемным эго. Хоть и не станет наводить уничтожающего прицела. Скорее даст дробью из соли в вашу нежную, бедную задницу, а вдогонку крикнет: « Да ладно, не ной, просто жизнь превосходная, дери ее, проказница!».И рассмеется, конечно, вслед вашему раненому агнцу. Кинет ружье в сарай, считай что ризницу. И нальет винца, отпустить себе грешок, о соленой бесчинности.
Смакуя жизнь по глотку, он степенно расскажет,
Как в каждую человеческую нору его лапа ляжет, Как достанет оттуда то, что тебя гложет, и его искрящийся смехом анализ, вероятно, тебе поможет. Он играючи кинет тебе тяжелый душевный мяч, для него холодный, а тебе- невыносимо горячий, и ты будешь держать его и стоять, пока он не выдаст все, строго глядя в глаза и скажет, ну ладно, прячь.
А у тебя уже и мысли, и сердце и подбородок в тревожный дрожащий скач, «Ну что за разоблачающий веселящийся трепач?»
И разве тебе не знакомо? Да просто как вид с балкона,
Ярмарка тщеславия - на пороге твоего дома, на работе твоего друга, на повороте где каждому туго, на спине где многим так любо, на шее висит угрюмо, пинки раздает и приветы, снимает с тебя все обеты, налагает свои запреты, выдает очень «выгодные» кредиты, сколько бы ни кричал «иди ты!» Снимает с тебя все проценты, не оставляет ни цента. Выворачивает заначки, гонит на беспардонные скачки, слюнявит от них дивиденды, попыхивает сигареткой, мигает твоей соседке, кивает вон той кокетке, все здесь знакомы, поверьте, в такой-то тесной беседке. Здесь каждый брокер- наседка, твоим успехам- барсетка, клади туда все, не стесняйся, не надолго уйду- не теряйся. Приду - когда не ожидаешь, думал, не возвращаюсь? Я каждого навещаю, и даже когда прощаюсь, ты сам же увещеваешь, что лучше базара не знаешь.
Ведь здесь все повсеместно- ярмарка ваших бесчестий…
Я не стану утверждать, что Теккерей затмил все мои предпочтения и оставил меня без собственных умозаключений. Не скажу , что лишил меня речи, что его стоит ставить рядом с Диккенсом или другим литературно-божественным смерчем, но почему всеми принято выезжать на таких аллегорических скетчах?
Каждый, кто пишет мысль, создает творение, для кого-то косое, для других вызывающее благоговение. И даже мое неудобоваримое, глупое и глумливое- для любимых моих воробушков – близкое и родимое.
Каждый, кто ставит строчку превыше звучащей речи, уже, подневольно, выказывает свои местами душевные течи, и что может быть легче, чем указать на них пальцем и обдать язвительной резкой картечью? Поэтому не ищите в моих статьях желчные уличающие речи, это слишком просто писать неприятные критикующие вещи. Не стоит ума и усилий написать этот автор- хрен, а вот этот – с хреном. И мол, никаких трудов создать подобное произведение. Может оно и так ребята, и половине из них нужно катиться в забвение, но ни у одного человека нет права принимать за других такое решение. Поэтому на то, что читать не стоит , я просто налагаю свое молчаливое лишение и не стану класть на алтарь трагладитов- критиков никаких подношений.
Я пишу о том, что достойно меня самого. Я же Кот. Все равно, что Бог. Не хватает лишь пары букв из оного. Да и то, я бы поспорил, собственно, у кого.)
Догадался дружище?
Что важно людям на этом поприще? Пожалуй, только материальные скопища. И разве так было только тогда? Да бросьте, стоит только вспомнить какими стали друзья. То, над чем вы смеялись, пиная старым ботинком камни, теперь стало для них самым главным. И как неприятно и горько слушать, что ты будто старый башмак на навозной забытой куче. Разумеется, сказанное не словами, а морально упавшими и уже горящими лишь меркантильностью глазами. Плевать , я не буду никого из них слушать, и как это принято ими думать, лучше останусь всю жизнь бить свои баклуши.Они у меня самые лучшие. Я бы поспорил, с тем, кто сидит на той самой вонючей куче, но не буду. Ведь им там, пожалуй, лучше.
Что ты ответишь мне, смутный друг?
Что вчера кормил моих бездомных мяукающих братьев? Или обсуждал любовь в пушистом уютном халате? Нет. Ты купил себе кучу понтовых платьев, и трясешь ими с речью о амбициях и достатке. А что остается в твоем остатке? Теплые вечера и нежная любовь без оглядки? Нет. Пустое хвастовство и твои накопленные материальные манатки.
Кто должен оправдываться я или ты? Мне бы не пришло в голову доискиваться до этой мелочной суеты.Почему же тогда я вижу в ваших глазах без конца один и тот же вопрос… А ты до какой зарплаты дорос? (читай по слогам - до человека, подрос?). Всегда этот бесцеремонный прижимистый допрос.
И хочется, очень ,рассмеяться горько и нагло в твое изменившееся лицо. И напомнить о старом и славном , не дорогом и забавном, насыпать тебе словцо. Но я вижу все признаки этой Ярмарки, в твоем видоизменившемся существе. И я знаю, что это будет неоправданная капля трепачества во всепоглощающем тебя обжорстве матримониальных вещей.
Вы не можете жить спокойно, пока все не признают вас Достойными. Пока вы не обзаведетесь их завистью, которая отзывается в вас наивысшей сладостью. Для вас теперь это радостно – делать другим на душе гадостно. Вы ведь даже этого не замечаете, что все еще более опечаливает. Вам кажется, что вы тот или та же чудесная и неподдельная вертушка. Любимица жизни и хохотушка. Но нет, извините. Я вижу перед собой лишь клушку, которую заботит только ее обставленная избушка. Я вижу кудахтающего вертопраха, которому высокомерие и вероломство – теперь удобнейшая рубаха.
Что ставит перед собой теперь и она и он? И к чему они идут на почтительный и подобострастный поклон? К высокой должности, к новой возможности, к лицемерной осторожности, к двуличной околичности, и прямо говоря, предательской неприличности.
Но вот ты теперь простак и тюфяк, ты не ценишь открывающихся в таких случаях благ. Ты должностное ничто и романтичесткое, бестолковое баловство.
А они? Хваствовство, хвастовство, хвастовство… И читая все это им придет в голову знаете что?
-Ооо…да это прорывается твое завистливое естество.
Ни за что.
Моя жизнь всех возможных полных и высших счастей- призма. А твоя? Всех возможных материальных и самомнительных яств- клизма. Нет, я не танцую на бывшей дружбе и не пою уличительных гимнов. Я просто тоскую об этих теперь уже чуждых людях и их моральных могилах. Это просто мой для вас панегирик. Заказал, по старой дружбе, на чирик.
Думаете, я куда-то ушел? Завелся и от сути свернул? Нет, я ее на этих страницах нашел и для вас сейчас развернул. Ведь такая ярмарка всегда об одном. Сколько в этой жизни дал ты, и сколько – он. И что бы ты ни говорил другим, ты всегда знаешь точно, с кем делал сделки и кого честил. И как бы славно и плавно ты ни пел о своих достижениях, ты отлично знаешь, о каждом своем прегрешении.
Поэтому мне нечего сказать тебе, уже незнакомый друг. Для тебя моя жизнь- пресный и неразрывный круг, только на минуточку ,так, ну вдруг, если к тебе придет этот любопытства шут, сотри с глаз житейства мыльный недуг, и откроется тонкая неистребимая суть: Я буду всегда – болванный плут. С набитыми карманами доброты и смешливости ко всему вокруг. Я хочу быть только тем, ( и не кем другим), кто будет за руку со своей любовью, до конца этой жизни, неспешным шагом идти. Я хочу /твоими словами/ этот «Скучный» круг не сворачивая дойти. И лучшей дороги никому из вас не найти.
И на этом базаре тщеславия, я не сдвинусь от лотка бесславия. Мне отсюда отлично видно, как ты бежишь от одного к другому и ныкаешь в сумки себе- высокомерие, другим ( на сдачу)- кучу обломов. Ты вспотевши визжишь «Это у вас что? Гордыня? Мне тогда пол пинты, за то, что я стала такой офигенной гусыней. А там что? Кичливость? Насыпьте немного в обмен на мою динамичную живость. Претенциозность на прилавках есть? Приложите немного в тот же пакет, где лежит моя спесь.» И твоих котомок этих надменностей просто уже не счесть. Но милочки, у меня к вам один вопрос. А легкость и честность в вас еще есть?
Но ты горда, что стала тем, кто ты есть. И думаешь даже, что это и есть успех.
Откуда вообще этот фальцетный писк? Что за чурбан стоит возле бесславных дрызг? Боже, здесь нужен морализаторский лекторий о пользе жизненных благ и их траекторий. Впрочем ладно, слишком тяжелые пакеты. Отправлю тебе инструкции жизни, скажем, на твой email.
Но за то, что ты и твои друзья теперь весь мир предадут, я никогда, никогда не дам ни единого вшивого су. Я сам все деньги вам отнесу, лишь бы никто ни трогал мою неустроенную суть. Я, разумеется, на ваш умудренный опытом взгляд чушь несу. Но там где ты улыбнувшись протянешь руку , я в ужасе убегу.
Домой, домой. Туда, где не слышно этот денежный и карьерный вой. Домой, домой…туда, куда никогда не войдет этот пачкающий наглый бой. Домой…домой…окунусь в любовь с головой. Там где для сердца покой, там где я самый свой.
Не будет никакой морали в конце, ребята. Я итак многое вытащил, из того, что прятал.
Эта книга заставит вас плакать, либо вам пора давать откаты, своим адвокатам.
Ваш- Читающий- Какал.
Больше глумливых недоразумений здесь и здесь.