Маленький воробушек сидит на кленовой веточке. Пузико на солнышко выставил и греется. Головешкой своей крутит, из стороны в сторону зыркает, туда-сюда, туда-сюда. А потом вдруг как чирикнет.
— Чирик, — вот так воробушек чирикнул.
И на другую веточку перескочил. Во даёт. А листочки у дерева на ветру колышутся, и шуршат они, знаете, так застенчиво. А воробушку всё неймётся и неймётся, непоседой он родился.
На землю спустился и к лужице побежал. Лапками по асфальту шмяк-шмяк-шмяк. Вот так побежал. Водицу из лужицы сёрбает и по сторонам зыркает, сёрбает и зыркает, туда-сюда, туда-сюда. А потом бац, и остановился. Представляете?
А всё потому, что мимо червячок полз. По делам своим, наверное, спешил. Как это обычно бывает: будний день, привычный маршрут. Ну вы знаете. На воробушка он и не смотрел даже, ему своих проблем хватает.
Воробушек его заприметил, весь взъерошился, и лапками по асфальту в сторону червячка шмяк-шмяк-шмяк. Подбежал к нему и ка-а-ак клюнет. Клюк! Вот так клюнул. И напополам червячка разделил. Слева червячок теперь и справа червячок, а по серединке воробушек. Больно червячку стало и обидно, переглянулся он со своей половинкой и ка-а-ак заорёт:
— АААААААА! Мать твою, Джонни, я не чувствую ног! ААААААА! Боже, какая невыносимая боль, истребитель мне в ангар! ААААААА! Я найду тебя, урод, ты знаешь с кем ты связался? Ты знаешь кто мой отец, подонок?! Ты не жилец, запомни, ты не жилец!
Вот так червячок заорал. А воробушек его еще раз клюк и скушал. Представляете? Что же это теперь получается?! Воробушек то у нас антагонистом оказался. Ну и дела. Ужас какой. Ай-ай-ай, воробушек, осуждаем тебя, осуждаем, плохой воробушек. Пристыдили мы воробушка.
А я знаете чего подумал, ребята. Что, если наш земной шар — это большой мыльный пузырь?
Дальше эту мысль я не успел додумать, признаюсь. Давайте вместе попробуем.
Наш земной шар — это большой мыльный пузырь.
Секундочку. Почему у вас в голове крутится производное от слова “лопнуть”? Вы что, хотите чтобы наш мир лопнул? Это что же теперь получается?! Вы тоже оказались антагонистами. Ну даёте, ребята, от вас не ожидал.
Зато от кого я это точно ожидал, так это от Гидры, которая напала на меня в своём логове, когда я гулял по гидропарку. В мгновение ока я обнажил катану и отрубил мифическому созданию голову. Но на её месте тут же выросли три новых головы. Я срезал их с той же легкостью, с которой секатор обрезает кустарники. Как вдруг из шеи Гидры выскочило уже девять голов.
— Мой клинок заколдован, — умозаключил я, и с размаху рубанул по шее пробегавшую мимо собаку, чтобы трансформировать её в цербера.
Обезглавленная собачья туша упала набок и под ней образовалась кровавая лужа. Упс. Не сработало. Повезло, что я читал учения Лао-Цзы и здорово умел адаптироваться к переменчивым условиям сражения.
Ни секунды не мешкая, я достал из заднего кармана брюк мануал по тактикам ведения боя против мифических существ.
— Буква Г, буква Г, — повторял я в уме, листая страницы, — конь ходит буквой Г.
— И-го-го! — послышалось ржание из-за угла.
— Никаких коней! — закричал бородатый мальчик.
Что ж, похоже придётся биться без коня. Мой палец уткнулся в нужную страницу мануала. Ага, вот оно. Заветная фраза гласила: «Не пытайтесь рубить головы в бою с Гидрой, это бесполезно и чревато усугублением вашего положения».
— Да чтоб тебя, звук внезапного писка, звук внезапного писка, звук внезапного писка оно конём! — разочаровался я.
Зато в чём я точно не разочаровался, так это в новой системе цензурирования текста. В данном эпизоде она сработала потрясающе, согласны, ребята? Да, я учусь на своих ошибках как, звук внезапного писка, ёбаная нейросеть. А вот сейчас не сработала. Отпишусь об этом разработчику, когда буду чуточку свободней. Я тут вообще-то сражаюсь, если вы не заметили.
— Контролируй свой гнев, — вспомнился мне разговор с сенсеем на заснеженной вершине, — налей в глаза бензина, чтобы увидеть радугу вокруг, прикольно будет.
Не все советы своего наставника я мог применить в бою, но его мудрость напомнила мне, что некоторые противостояния выигрываются отнюдь не мечом. Сила истинного ниндзя заключается в остроте его ума, а не лезвия.
Мои инстинкты обострились до предела, мой клинок стал частью меня. В порыве гнева я был слеп, но теперь я узрел истину, взглянув на вещи под нужным ракурсом.
Я нанёс решающий удар катаной в шею Гидры, но только в этот раз я отрезал ей туловище, а не голову. Мгновение спустя чудовищные пасти обрушились к моим ногам, а вслед за ними повалилось тело.
— Контра спем сперо, — сказал я напоследок и устремил свой взгляд в закат, как подобает настоящему синоби. А по закату сверху вниз тем временем бежали титры. И только листья клёна по-прежнему застенчиво шуршали.
— К чему ты это щас сказал? — внезапно раздался воробьиный голос.
— В каком смысле? — не понял я вопроса.
— Ты вообще знаешь значение этой фразы? — прицепился ко мне воробушек, — ей богу, как в лужу перданул.
Молниеносным движением клинка я разрубил напополам хрупкое птичье тельце чирикающего критика.
— Аста ла виста, умник, — подытожил я на воробьином.
P.S. ссылка на мой рассказ Вконтакте https://vk.com/str1kerd?w=wall26549130_11965