Обычный день (так принято здесь называть тот, что
не отмечен красным в шифре, смещающим земную жизнь
за год на сутки). Москва. Метро. Февраль. Канун перед
обрывом месяца пожизненно невступным в двоичные
значенья с цифрой три в определении десятка.
Шаг переходит в бег (как при любых иных значеньях
обстоятельств), когда состав ещё открытыми призывно
держит двери, но воздух перед ним уже передаёт
готовность вычесть его объём из видовой картины
наблюдателя, имеющим взаимосвязь с его
пространственным подобным в будущем.
Мир перешёл границу, о точку невозврата споткнувшись
трижды — в этом суть спирали, её растущих по осям
икса, игрека, зет температурных швов. Так расширяет
космос свою отвергнутую плоть, меняя горизонт частиц,
а значит и момент рождения всего, что глаз узреть способен.
Ступающий с платформы внутрь поезда переворачивает
временную колбу, вверяя свою массу единой
совокупности, на длительность момента объединённых
общей целью испрошенного местоположенья, тел. Так
складывают крылья ангелы, когда садятся на плечо
приставленной к обереганию фигуры.
Всё, в чём есть смерть или возможность встречи с оной,
содержит красный цвет. Будь то плоды граната, персть,
предупреждающие знаки, розы, рубин стекла кремлевских звёзд,
мулета или платье роковой девицы. Предательство любой
структуры бессчетно множит красное смещение.
Вернёмся вглубь вагона. Войдя в ближайшие объятия из
распростёртых как водится в секунду, лишённую подруг,
чтобы из них сложился час или хотя бы полминуты для
некоторой работы мозга и не имеющей в своей основе
доверия к грядущему — здесь и сейчас есть я, вернее оболочка,
призванная заключать меня для выявления в пространстве.
Зрачок скользит по тёмным тканям, прикрывающим другие
сгустки торсов, без остановки в силу их печальной одинаковости,
нанизанной на нить не менее однообразных кресел и заставляет
тело двигаться вперёд за линией идущих вдаль,
избравших эту капсулу за миг до; и глаз пытается
найти опору в перспективе.
Но тщетно. Мир изменился. Единая труба. От полюса до полюса,
от первого вагона до последнего, сквозь всю длину отмеренного
срока, всегда ничтожно малого в линейной парадигме счёта
и значимого лишь в коэффициенте глубины, в меняющихся
точках синусоиды — прыжках дельфина, совершаемых незримым.
Движение в движенье обманывает Хроноса. Небезнаказанно.
Все скорости уравнены различной массой гирь для каждого
живущего, удерживающих дух в околоземном слое воздуха.
Взлетает — принимающий такое положение вещей как данность,
смиренно ключ ища в условии задачи.
Десятый час. Москва. Метро. Февраль. Я здесь лишь пассажир.
Один из многих. Песчинка, пыль серого графита в созвездии
на чертеже Творца. Я есть ничто и я есть всё одновременно.
И короток мой путь, и бесконечен. Так музыка сложённая за год
или неделю длится в жилах бытия безвременно.
Так нота одинокая, пропетая в молитве становится Его ответом,
голосом струящимся в меня, тебя, частицу тьмы и света.
Из двух последних Он, в любой цвет дня безостановочно
прокладывает путь. Для каждого неведомый. Для каждого
отличный от других. И ждёт нас терпеливо на конечной.
•
27 февраля 2019
Личный сайт: www.anastasialavrova.com
Instagram: https://www.instagram.com/anastasi_lavrova/