Если бы при окончании института молодому доктору сказали, где она будет работать большую часть жизни, Наталья Николаевна бы не поверила. Однако судьба сложилась так, что пришлось ей жить на Севере, в республике Коми, а работать в больнице для заключённых. В этом невесёлом месте она поняла, что работа врача одинакова везде, только здесь требовалось ещё больше милосердия и терпения. Во время «перестройки» прекратилось финансирование тюремной медицины. Персонал больницы не получал зарплату, не было тепла, телефонной связи, постоянно отключали воду за неуплату долгов. Работа превратилась в муку. Истощённые люди болели крайне тяжело. Лекарств в больнице не хватало и, чаще чем раньше, можно было видеть санитаров, идущих с носилками в направлении морга.
Была суббота. Наталья Николаевна дежурила по больнице, и осматривала тяжёлых больных. Один из них был совсем молодым человеком. Лицо с заострёнными чертами, тусклый взгляд, устремлённый мимо доктора, затруднённое дыхание всё говорило о том, что он обречён. Наталья Николаевна спросила у него, как он спал.
- Я не спал. Ко мне монахи приходили, - с трудом ответил больной.
Женщина удивилась. Откуда он знает о монахах?
- Отец Иона приходил, - продолжал больной. - Вот здесь сидел, утешал, - слабо кивнул он на стоящий рядом стул.
На медицинском языке это называлось зрительные и слуховые галлюцинации, однако доктор, как верующий человек заинтересовалась, и продолжила разговор.
- Откуда ты знаешь отца Иону? - спросила она.
Задыхаясь, едва слышно, юноша рассказал, что жил в деревне недалеко от Ульяновского монастыря. Эту древнюю святыню должен был посетить Патриарх, и монастырь нанял местных жителей на работы по благоустройству. Василий, так звали больного, работал плотником и подружился с братией. Больше всех нравился ему отец Иона - строгий молодой монах. У него Василий часто исповедовался, после пьянок и драк, которые устраивали рабочие в монастыре. В конце концов, терпение настоятеля закончилось, и вся бригада была уволена. Работы в деревне и соседнем маленьком городишке не было, мужики перебивались случайными заработками, которых хватало только на выпивку. Семьи голодали, но спившихся людей не трогали отчаяние жён и слёзы детей. Они продолжали пить зловонную жидкость, содержащую алкоголь, которую дёшево продавал проворный инородец по имени Ихтирам, с приставкой Оглы, прозванный Ихтиандром. Каждый день в деревне кто-то умирал, отравившись продукцией преуспевающего дельца. Но, несмотря на это многие совсем молодые люди становились новыми покупателями ядовитой жидкости. Ихтиандр имел забегаловки по всей округе. В них можно было выпить в долг, а расплатиться, потом, заплатив двойную цену. Деревни вымирали, и так же стремительно росли кладбища. На свежих могилках увенчанных деревянными, наскоро сделанными крестами, располагались родственники, доставали бутылки с купленным у Ихтиандра напитком и ставили стакан для усопшего.
Однажды, проснувшись от разрывающей череп головной боли, Василий двинулся знакомой дорогой к деревянному сараю, на котором висела вывеска павильон «Ромашка». На этот раз Ихтиандр не одолжил Василию заветную бутылку. Васька устроил скандал, грязно ругался, обзывал чужеземца чуркой и ещё крепче. Хотелось курить, но денег не было даже на одну дешёвую сигарету, которые продавали здесь же в сарае по штукам. Домой Василий не пошёл, а направился к своему закадычному приятелю Феликсу, надеясь занять денег. Пройдя полдороги, Васька остановился. Сквозь наплывающие волны головной боли он с трудом припомнил чёрное лицо своего собутыльника, которого нашла висящим в петле, старуха-мать. В памяти возникли похороны, горстка бедняков, бредущих за гробом, выпивка на могиле, а потом тьма и эта страшная головная боль. «Схоронили Феликса – то» - с трудом вспомнил Василий, и повернул назад к Ихтиандру. Там он набросился на упругого как мяч хозяина пивной, требуя продать ему бутылку в долг. Ваську вытолкали на улицу и беспощадно били свои же деревенские, которым Ихтиандр пообещал «налить» даром.
Так Васька оказался в тюрьме за хулиганство. В тесной камере, забитой озлобленными, голодными людьми, спали по очереди. Сильные отнимали еду у слабых. Донимали вши и клопы. Кожа у Васьки покрылась гнойниками. По ночам его сотрясал озноб, он постоянно кашлял, захлёбываясь мокротой. Ноги опухли. Двигался он с трудом, и, однажды упав на холодный пол камеры, больше не поднялся и лежал, закрыв голову руками. Его без конца избивали сокамерники. Иногда Васька думал, что он уже умер и это ад, которым стращала когда-то своих пьющих сыновей мать. Но умирал Василий только теперь, когда иссякли унаследованные от могучих предков–зырян недюжинные жизненные силы, и стремление к жизни. Как он попал в больницу, Васька не помнил, но точно знал, что умирает. Он думал об этом легко, без сожаления. Маленьким островком разума, ещё не отравленного алкоголем, Васька сознавал, что жить так нельзя и лучше умереть. Он часто вспоминал своего ровесника отца Иону, который будто услышал его и пришёл нынешней ночью.
Наталья Николаевна взяла историю болезни Васьки, чтобы сделать запись и увидела неуклюжую фамилию больного – Попвасев. Глядя на безучастное лицо, бледный заострённый нос, сухие губы больного, она вдруг спросила:
- Василий, ты причаститься хочешь?
Больной не ответил.
- Отец Иона сказал, что нельзя туда с такими грехами, - прошептал он, глядя на потолок. - Исповедаться бы мне…, - забеспокоившись, повторил он несколько раз.
Придя, домой, Наталья Николаевна стала размышлять о том, что она может сделать для Василия, но с горечью констатировала, что ничего. В городе была одна церковь и один священник. Батюшка был постоянно занят и, исповедать больного вне храма, было делом невероятным. Кроме того, лично с отцом Сергием Наталья Николаевна не была знакома, и ни адреса, ни телефона его не знала. Однако какие-то неведомые силы начали влиять на происходящее, и все события, последующих дней кроме как чудесными назвать было нельзя. А случилось вот что.
Поздно вечером отец Сергий вдруг сам пришёл к Наталье Николаевне. Он захворал, и одна из прихожанок посоветовала ему обратиться к верующему врачу и дала адрес. Наталья Николаевна с удовольствием помогла батюшке и за чаем рассказала ему о болящем Василии. Отец Сергий, неожиданно откликнулся на робкую просьбу женщины исповедать больного. Возможно, ему было неловко отказать человеку, сердечно встретившему его в своём доме и оказавшему ему услугу. На следующий день после Литургии они поехали в «зону», и Наталья Николаевна всю дорогу молилась, чтобы Василий дождался их и не умер. Вход постороннего человека на территорию больницы был категорически запрещён без личного разрешения начальника. Однако заранее договориться с руководителем о визите священника Наталья Николаевна не решилась, зная, что неверующий майор запретит ей сделать то, что она задумала. Несмотря на воскресный день и усиленный режим, доктору легко удалось выписать пропуск для отца Сергия, и они беспрепятственно прошли к больному. Чудом было и то, что он дождался этого, в то время как двое из его палаты умерли за прошедшую ночь. Василий исповедался и Причастился.
На следующий день разразился скандал. Наталью Николаевну вызвал «на ковёр» начальник, грозил выговором, и даже увольнением, но она чистосердечно во всём призналась и молча слушала обвинения. Сознание того, что умрёт Василий спокойно, освободившись от грехов, терзавших его, давало ей силы пережить неприятности. В конце концов, всё утихло без всяких последствий, а Василий выжил. После Причастия он проспал почти сутки, а потом начал выздоравливать. Самые примитивные лекарства, которыми в те годы снабжалась больница, оказывали на него чудесное действие. Самые простые мази, считавшиеся не эффективными, действовали на него как драгоценный бальзам. Василий поправился и превратился в улыбчивого, добродушного парня. Вскоре, он выписался совершенно здоровым и из поля зрения доктора исчез.
Чудо Васькиного выздоровления никем кроме Натальи Николаевны не воспринималось как чудо. «Повезло» решило большинство коллег. Однако больше так никому не везло. Наталья Николаевна не могла понять, за что умирающему Ваське - этому хулигану и пьянице, была дана возможность исповеди и Причастия в неволе, когда на свободе, даже верующие и благочестивые люди не могут подчас и мечтать об этом. Привыкшая анализировать все происходящие события, она старалась докопаться до истины, но не могла.
Приблизился конец года, и Наталья Николаевна принялась за годовой отчёт. Она перебирала архивные истории болезни и натолкнулась на Васькину. Бросилась в глаза фамилия – Попвасев. Заново прочитанное слово вдруг раскололось на две части – поп и Вася. Воображение нарисовало деревенского батюшку в стареньком подряснике. Его звали Василий. Жил он здесь в далёком Северном крае среди своих добродушных соплеменников–зырян, служил Богу и людям. И все называли его просто - поп Вася. Жизнь каждого человека начиналась здесь, в коми-деревне, с крещения и весёлых крестин, на которых самое почётное место для попа Васи. Вся жизнь деревни проходила при мудром участии священника. И заканчивал свою земную жизнь каждый здешний человек у алтаря местной церкви, куда ставили гроб, и тихий свет, льющийся из узкого оконца, освещал мирное лицо покойника. Потомки батюшки все стали Попвасевы, и расселились широко по всей северной земле, молились за эту землю и её крепкий, красивый народ. Так повелось испокон века, от самого просветителя коми-народа, святого Стефана Пермского.
Пришла беда в начале 20 века от Рождества Христова. Нагрянули в деревню люди с винтовками, попа Васю увезли в тюрьму и там расстреляли. Большинство Попвасевых уехало и растворилось в большом городе. Оставшиеся в деревне, работали в колхозе. Новая власть объявила, что Бога нет, церковь разобрали на кирпичи, и, где она стояла в деревне, уже никто не помнил. На Пасху деревенские Попвасевы пекли куличи и красили яйца. В большом деревянном сундуке хранилась лампадка из красного стекла и бумажная икона Богородицы, всё, что осталось от попа Васи.
Без священника и без церкви стала деревня чахнуть словно организм, лишённый иммунитета. Молодёжь стала разъезжаться, пьянствовать, старики умирали в тоске и одиночестве. Вековые дома рушились, в реках уже не стало любимой сёмушки и хариуса. Красу и отраду Коми земли – лес, вырубили. Как ребёнок украдкой выковыривает из булки сладкий изюм, выкачивали из недр нефть да газ, оставляя после себя изуродованный техникой ландшафт. Мимо нищих деревень с грохотом проносились составы с углем, текли как кровь по трубам нефть и газ, чтобы там, в богатых южных городах люди жили ещё богаче и счастливей.
«Конечно же, Васька из рода священника! Сама фамилия говорит об этом», рассуждала Наталья Николаевна. «По молитвам попа Васи перед престолом Господа остался в живых его непутёвый потомок. Деревенский священник отец Василий, не заслуживший при жизни никаких наград, так угоден Богу, что может просить у Него милости даже для самых грешных своих сродников» - решила тогда женщина. «Возможно, одумается Василий, исправит свою греховную жизнь, не будет пьянствовать, начнёт работать, женится. А может быть выучится и продолжит династию священников Попвасевых» - мечтала Наталья Николаевна. «А иначе, для чего свершилось чудо в самом безотрадном месте на Земле, в тюремной больнице» - думала она. Вечный труженик и молитвенник отец Василий и сейчас молится о своих земляках. В этом Наталья Николаевна убедилась сама. По его святым молитвам Господь помилует эту землю. И вырастут новые Божьи храмы и, новое поколение священников уже трудится по возрождению православия на древней Коми земле, а добродушный её народ заживёт благочестиво и богато.
© Елена Шилова
2006 год, август