Павел Ширманов — главный врач городской больницы № 3, расположенной в микрорайоне Волжский. Деловой, коммуникабельный, прямолинейный трудоголик – именно так хочется сказать о человеке, который 25 лет остается верен своей профессии.
О чудесах на операционном столе, медицине и вере, врачах и спортсменах – все это в нашем разговоре с Павлом Михайловичем.
Внезапное решение
Павел Ширманов рассказывает, что решение пойти в медицину он не принимал. За него это сделала... сама медицина. Когда ему было пять лет, стоматолог спросила у него: «Кем ты хочешь быть?» На что будущий руководитель больницы ответил: «Врачом-хирургом».
С тех пор ничего не изменилось. Павел Михайлович считает, что у ребенка практически не может быть собственной воли.
— Поэтому всегда и всем я пафосно отвечаю, что не человек выбирает профессию, а профессия человека, — говорит врач.
Почему его понесло именно в хирургию?
— А черт его знает, — отвечает собеседник. — Вштырило, легло на душу — называйте, как хотите. Так захотелось.
Но Павел Михайлович не исключает, что большое влияние на него оказали отец и старшие братья, которые любят в чем-нибудь покопаться. Но есть одно НО: они технари. Всю жизнь их интересовало железо.
— Но поскольку я еще ребенком решил связать себя с медициной, желание в чем-нибудь покопаться помножилось с желанием быть врачом. И все это вылилось в хирургию, — отмечает Павел Ширманов.
Необычное и чудеса
Каждый из пациентов уникален, это факт. Поэтому, как отмечает врач, необычные случаи у пациентов сплошь да рядом, поэтому и не особо запоминаются. Шаблонов и стандартов в этом случае просто нет.
Если взять, к примеру, диагностику при заболеваниях брюшной полости, то все учебники по хирургии можно было бы уместить на двух-трех страницах, считает собеседник. Потому что, как говорит врач, у всех всегда что-то болит в животе и сопровождается дополнительными симптомами.
— Есть множество заболеваний со схожими симптомами. И знания, которые мы получаем в университете, нам помогают, но они сильно ограничены. Тогда на помощь приходит только одно — опыт. Одни и те же проявления соответствуют разным заболеваниям, разобраться в которых порой непросто. Поэтому я могу сказать, что мир хирургии состоит из одних необычных случаев, и они формируют общий порядок, — отмечает Павел Михайлович.
Но все-таки в мире постоянного разнообразия бывает то, что выделяется и запоминается. Поражает своей «вычурностью».
— Чаще остаются в голове причины, по которым человек попал на операционный стол. Больше десяти лет назад я делал операцию пациенту, которого разрезали пополам бензопилой. Могу показать фотографии, — вспоминает собеседник. — Говорить нечего, такие вещи навсегда записываются на подкорке.
Еще один «вычурный» случай — две нетрезвые женщины пытались отрезать голову своему собутыльнику тупой ножовкой. Его спасло то, что они делали это со стороны затылка, а не лица.
— Если бы они пытались сделать это спереди, то пациенту даже скорая помощь бы не потребовалась, — отмечает Павел Ширманов.
Говорить о подобных вещах спокойно могут только опытные врачи. Давно известно, что эмоциям в медицине не место. Если пропускать каждую историю и каждую операцию через себя, можно сойти с ума. Со временем почти все медработники становятся равнодушными с эмоциональной точки зрения к человеческим болезням и прочему. Иначе профессиональную помощь не оказать.
Но каким бы профессионалом ни был врач, сколько бы людей своими руками ни вытащил с того света, всегда есть место чудесному.
— В медицине никогда нет гарантий, даже в патологоанатомическом отделении бывало всякое, — заверяет врач. — Причем это не преувеличение, а действительно бывало в моей практике. Пациента везли туда, но внезапно у него проявились признаки жизни.
Бывали и совсем необъяснимые вещи. К сожалению, есть заболевания, которые сопровождаются летальным исходом почти в 100% случаев. Но именно это «почти» и является настоящим чудом. Одним из подобных заболеваний является мезентериальный тромбоз. Бывает, что когда люди попадают на операционный стол, процесс оказывается сильно запущенным. Здесь каждые 30 минут играют большую роль.
— Чаще всего в таких случаях уже ничего невозможно сделать. В моей практике такое бывало не раз. Однако, одна из таких операций завершилась положительно. Мы думали, что ничем не могли помочь. В отчаянии я сделал массивную резекцию тонкой и части толстой кишки. Здорового кишечника практически не оставалось. Но мы думали, что процесс все равно пойдет дальше, — вспоминает Павел Михайлович. — Мы даже не стали скрывать от родственников, что самый плохой исход является наиболее вероятным.
Но шел день, второй, третий. Внезапно на четвертый или пятый день врачи увидели улучшение в состоянии пациента. На шестой день его из реанимации перевели в обычную палату. Спустя время человек выписался из больницы, прекрасно себя чувствуя.
Собеседник не скрывает, что подобные чудеса исцеления хоть и редко, но все-таки происходят. Чаще — обратная ситуация. Обычная плановая операция может иметь летальный исход.
Не сотвори себе кумира
Павел Ширманов не имеет кумиров и образов для подражания. В качестве примера, влияющего на это, он приводит притчу о Шекспире и его ученике.
К Шекспиру пришел молодой человек и спросил:
— Я хочу стать таким же, как вы. Что мне нужно делать, чтобы стать Шекспиром?
— Я хотел стать богом, а стал только Шекспиром. Кем же будешь ты, если хочешь стать всего лишь мной?
— Я уважаю людей, которые многого смогли добиться в жизни. Но примером для меня они не являются. Если кто-то чему-то хочет научиться, он сам подберет себе учителей, но не кумиров и примеров для подражания, потому что у последних можно научиться только подобострастию, — замечает собеседник.
Всех своих учителей врач может поделить на две неравные категории. У большей части из них он учился тому, что делать нужно. У других — что ни в коем случае не нужно.
В обычной жизни Павел Михайлович следует этому принципу. Но отмечает, что есть некоторые качества, которые он хотел бы спроецировать на себя.
— Прежде всего, это неопределенно долгая волевая энергичная мотивация к совершению какого-либо действия. В качестве примера я могу привести своих коллег. Некоторые из них не имеют больших регалий и наград, но в возрасте 70-80 лет они каждый день ходят на работу с желанием помогать людям, в то время когда их более уважаемые коллеги уже давно отправились на заслуженный отдых. Большое уважение вызывает то, что они не хотят никому ничего доказать, они просто делают свое дело, — рассказывает Павел Ширманов.
Но не только в медицине есть такие люди, которые продолжают заниматься достижением своих целей несмотря ни на что. Это спортсмены.
— Очень много примеров того, что те или иные личности уже давно вышли из того возраста, когда можно на стартах отдать все свои силы, а наутро спокойно встать и заниматься своими делами. Но, тем не менее, они продолжают тренироваться и достигать нереальных результатов, — отмечает собеседник.
Он приводит сразу три примера. Первый — известный хоккеист Яромир Ярг. В возрасте 40 с большим плюсом он играл за известнейшие хоккейные клубы и при этом оставался не на вторых ролях. Это выдающийся человек, который находил силы и мотивацию тренироваться с молодыми парнями, которые ему буквально годились в сыновья.
Еще один пример — Бенито Гароццо. Когда ему было 97 лет, он выходил играть на чемпионате Европы по спортивному бриджу. Своими выступлениями он до сих пор заставляет волноваться более молодых игроков.
— Предела совершенству нет. Нет какого-либо качества, которое было бы невозможно развивать всю жизнь. Самый большой враг в этом случае — простая человеческая лень. Но если найти мотивацию, то можно достичь невероятных результатов. Такие люди несомненно вызывают массу уважения.
В качестве третьего примера Павел Михайлович приводит танцевальную пару из США — Рикардо Кокки и Юлия Загоруйченко. Они десять раз подряд становились чемпионами мира по латиноамериканским танцам среди профессионалов, несмотря на свой зрелый возраст. Но они даже и не собираются останавливаться.
— Откуда у них мотивация? Они давно уже всем и все доказали. Но они вновь выходят на танцпол и вновь становятся лучшими, — удивляется собеседник.
(Не)этичные проблемы
Павел Ширманов отмечает, что медицинская этика не изменилась спустя годы. Изменились люди.
Наш собеседник посвящает себя медицине уже 25 лет. Поэтому он точно знает, какой картина была в то время, а какой она является сейчас.
— Я не хочу заострять внимание на каких-то отдельных случаях. Но хочется поговорить о явлении, которое присуще нынешнему времени и всему обществу в целом. Это потребительство. У него один девиз: «Требуйте!». Вот и все. Люди требуют к себе всего, но сами не готовы дать ничего взамен. Это болезнь 21 века, — считает Павел Михайлович.
Из-за потребительства люди изменились. Общество утратило ту взаимоотдачу, что была еще буквально несколько десятков лет назад. Тогда же то, что происходит сейчас, порицалось, а сегодня — пропагандируется. Это мешает не только взаимоотношениям между людьми, но и самому человеку — он теряет индивидуальность.
— Сейчас у нас нет ни одного, например, выдающегося литератора, которого бы знали во всем мире. Это происходит из-за того, что никто не может сподвигнуть общество что-то сделать, вдохновить его изменить свою жизнь. Из-за потребительства мы примитизировали свое существование. Наш предел мечтаний — свадьба, машина и квартира. Причем желательно, чтобы нам это дали, а не мы заработали. У нас нет почвы для развития, — рассказывает собеседник. — Это применительно ко всем сферам, в том числе и медицине.
Мельчание. Именно это в будущем нас ждет, по мнению Павла Ширманова, если мы сейчас не перестанем быть потребителями и не будем делать свой вклад в развитие общества. В какой степени и когда — неизвестно.
— В обществе могут произойти масштабные изменения в любой момент, которые все перечеркнут. Сейчас я говорю о той войне, которая нас всех коснулась. Война с коронавирусной инфекцией. Она показала, кто есть кто. Даже на примере своих коллег я увидел, кто из них действительно старается изменить общество к лучшему и принести ему пользу, а кто просто ходит на работу, — отмечает Павел Михайлович.
Высшее, доброе, неземное
В ближайшем будущем в Рыбинске планируют построить храмовый комплекс на территории больничного городка. У главврача городской больницы № 3 есть свои мысли на этот счет.
Павел Ширманов считает, что храм является жизненной необходимостью для человека. Если учитывать предыдущую тему потребительства, храм и вера в целом являются теми вещами, которые могут обратить процесс мельчания человеческой натуры вспять.
— Люди приходят в храм, чтобы поделиться своими мыслями, переживаниями, чтобы исповедаться и раскаяться, получить совет, стать лучше и чище. Подобные святыни нужны, чтобы люди приобщились к высшему, доброму, неземному, — отмечает врач. — Где он должен находиться, это другой вопрос.
По словам собеседника, храмовый комплекс должен находиться в шаговой доступности. Все остальное не важно.
Вера имеет место в медицине. Если врач попробует сопоставить все явления в своей практике, то некоторые ситуации он сможет объяснить лишь вмешательством высших сверхъестественных сил. И примером этому служат чудесные случаи выздоровления безнадежных пациентов.
— Два хирурга делают одинаковые операции у двух пациентов. Больные абсолютно одинаковые — одинаковый диагноз, одинаковый возраст, вес, пол, степень тяжести состояния. Оба после операции идут в реанимацию. Один умирает, другой живет долго и счастливо. Почему? Четкого ответа нет, — замечает Павел Михайлович.
Конечно, здесь многое зависит от таланта. Но что есть талант как не проявление божественного начала в человеке? Человеку невозможно искусственно привить его. Да, можно овладеть навыками в совершенстве с помощью книг и учителей. Но это будет не то. Так и в медицине. Но здесь талантливы все. Кто-то больше, кто-то меньше. Поэтому есть ли вера в медицине? Безусловно.
Евгения Постовалова