День не предвещал ничего плохого. Так всегда бывает – чем лучше начинается день, тем хуже он заканчивается. Двигатель завертелся со второго раза, что в пределах нормы для местной температуры. Взлет и курс на тренировочную зону, которая находится в 20 милях от аэропорта. К своему удивлению выполняю развороты почти без ошибок, с выдерживанием скорости и высоты, курса. Начинаю приободряться, просыпаться. Пробую сваливание, медленные полеты – все в рамках законодательных норм. Снижаюсь, чтобы выполнить маневры у земли, и с треском все проваливается. Ни один не понимаю, не могу выполнить. Как ступор.
Покружился вокруг, туда-сюда, решил вернуться на базу, там потренироваться с посадками, раз маневры не идут. Подучу дома теорию, попробую еще раз в следующий раз.
Тут все и началось. Первый нормальный заход, посадка. Рулежка, взлет. Поднялся ветер, второй заход не смог выполнить, меня сдуло с полосы, не рассчитал параметры, ушел на второй круг сильно заранее. Третья посадка в штатном режиме, страшненько немного, самолет легкий без инструктора, болтает.
Иду на третью посадку. Уже разворачиваюсь на предпоследнем повороте, как в наушниках раздается голос, что какой-то самолет в трех милях и идет на посадку. А тут как бы я уже захожу на посадку, у меня разрешение от диспетчера. Делаю поворот на финишную прямую. В наушниках какой-то шум, быстрые переговоры между диспетчером и тем пилотом, которые я не успеваю улавливать. Я же на посадку иду, у меня все приоритеты по закону.
Слышу, что меня вызывают, но не разбираю слов, ибо плохие наушники, шум, я на посадке, быстрая речь. Переспрашиваю. Опять мне что-то в ответ. Я начинаю дико нервничать, ибо земля уже в паре десятков метров. Мне опять что-то уже громче говорят, я опять спрашиваю, можно ли сажать самолет или нет. Тут мне чуть ли не резко – уходи срочно на второй круг.
Хорошо, что автоматику мне некоторую вбили в голову, даю полный газ, поднимаю нос, поднимаюсь над полосой, которой я чуть ли не касался уже. Спустя несколько секунд подо мной с ревом садится бизнес-джет.
Лавров (с).
Выхожу на круг для повторной посадки. Диспетчер уже спокойным голосом спрашивает: «Соло?». Угукаю в трубку разбитого микрофона. Посадку разрешаю. Как сядешь, позвони в вышку. И тут меня срывает. Только что этот реактивный самолет мог влететь в меня. Формально я нарушил закон, ибо не отреагировал на команду диспетчера. Но я ее не понял, не знал, у меня плохая связь. Мысли завертелись с бешенной скоростью, высосав все силы из тела.
Два поворота и сажусь. Подъезжаю к школе, швартую самолет. Директор школы весело спрашивает, как дела и видит по моей роже, что мягко говоря - жопа. Объясняю на своем ломанном вражеском ситуацию. Она помогает привязать самолет, потом звонит моему инструктору. Мне говорит ничего не делать до его звонка. Ладно, руки подрагивают. Вспомнил как меня мент потрошил при моем первом нарушении под знак, где обгон запрещен, а это была ночь, темень непросветная и знака не было видно. Лишение прав, суд, арест до стольки-то суток.
Расплатился. Поставил крест на своей авиационной карьере.
Сажусь в авто, звонит инструктор. Оказывается, мне изменили разрешение «на посадку» на разрешение «на пролет над полосой». Low approach only. Впервые слышу такие слова. Он мне не рассказывал про этот вид разрешения. Мне становится еще хреновее.
Собираюсь с силами и звоню в вышку. Трубу берет бодрая начальница смены и весьма прямолинейно с нажимом говорит, что я охренел. Типа слышал ли я команду? Я говорю да, но не понял. То есть ты не знаешь, что это такое? Знаю, мне инструктор объяснил? Но ты команду ухода на второй круг услышал. Да, услышал. А ту не слышал? Нет, не слышал, ибо плохая связь, и они все быстро говорили. Я не хочу видеть тебя в небе, если ты не знаешь, что это такое… и по кругу…
Спустя час получаю письмо от владельца компании, который 9 ноября будет моим государственным экзаменатором… вот запись разговора, на ней все четко слышно, что тебе дали такую-то команду. Выводы такие-то…
Да, спасибо за запись, босс. Моя воспитанная родителями политкорректность включилась. Спустя еще час я четко перебрал весь разговор в полете. Мозг с задержкой в часов пять восстановил картинку почти дословно. Кто говорил, что говорил, что я отвечал, как развивалась ситуация. И на записи отлично слышно, что я ничерта его не слышу из-за качества связи и помех. А если у меня наушники при посадке сдохли? А по закону я ниже находился, поэтому у меня преимущество. А почему мне не сказали, что есть еще такое разрешение на посадку? А почему мне не сказали, что я кроме слова «студент» должен еще говорить «студент, соло». Неужели по моему диалогу, запинании в речи профессиональный диспетчер не оценивает мои вербальные навыки?
Вопросов много. Появился страх летать.
Завтра лечу снова один. Я сильнее.