Обращая исключительное внимание на вестибулярный аппарат, авиационные военные врачи поначалу отбирали и тренировали космонавтов не очень верно. Я писал об этом выше. Из-за этого при длительной космической невесомости, во время полёта вокруг Земли сильная рвота была у Германа Титова и Валентины Терешковой; тошнило и других в космосе. Только у Быковского, из первых шести космонавтов, летавших на космических кораблях «Восток», в полёте не было ни тошноты, ни рвоты, и голова не болела.
Американские врачи тоже не знали, что при стрессе из-за длительной невесомости «глупый организм» начинает бороться с неведомой опасностью, выбрасывая всё из себя. Во время первого облёта Луны у астронавтов возникла слабость тела, началась тошнота, поднялась температура. Врачи, следившие за полётом, были уверены, что весь экипаж космического корабля заболел гриппом. Но его не было. Потом стало ясно, что у астронавтов возникала «защитная реакция тела» из-за отсутствия притяжения тела к Земле.
Со временем научились подбирать и тренировать космонавтов (в Америке их называют астронавтами) так, чтобы у них не было неприятностей в невесомости.
Почему неправильно называть описанные выше физиологические реакции (с тошнотой, рвотой, обильным потом, головной болью и др.) «вестибулярными расстройствами»? Потому, что вестибулярные аппараты (в нашем внутреннем ухе) далеко не главное звено при возникновении этих «расстройств». Более важную роль играют особенности зрения, вернее приоритетная «опора на него» при ориентации в пространстве во время невесомости. Но главная роль в организации таких «защитных расстройств» принадлежит интегративным системам нашего разума. Они не оповещают о своей работе наше сознание, более того, «стараются» управлять им, создавая чувство слабости, разбитости в теле, чтобы человек «не суетился попусту», пока невероятная ситуация не прояснится и не станет понятно, что надо делать для спасения.
Механизмы «болезни укачивания» давно (30–40 лет назад) и подробно изучены и описаны мной в разные годы [Китаев-Смык Л. А. 1983,1984, 2012]. Странно и глупо, что до сих пор на конференциях иногда звучат голоса: «Болезнь укачивания, вестибулярная болезнь остаётся загадочной!», и будто бы «вестибулярные расстройства непостижимы».
Теперь космонавтов проверяют, тренируют, обучают, используя знания, накопленные за полвека космоплавания. Тренируют так, чтобы адаптация к космосу и «болезнь укачивания» были бы непродолжительными, лёгкими. А вот первых космонавтов, можно сказать, отбирали и тренировали неверно. Тем больший героизм проявляли они, работая на орбите, преодолевая свою, так называемую, «болезнь». Больше того, благодаря этой «ошибке» наших авиа-медиков у нас раньше, чем в США, были сразу опознаны, поняты причины и сущность этой «болезни» и найдены способы её профилактики.
Надо сказать, что тошнота, рвота, если они возникают при укачивании на море или в невесомости для большинства людей не опасны. Почти все привыкают к плаванию, к полёту, и «морская болезнь», «космическая болезнь» исчезают. Если они не проходят, не надо смущаться. Ведь «морской болезнью» страдали всю жизнь знаменитые адмиралы: Ушаков — прославивший российский флот, Нельсон — выдающийся флотоводец Англии. Известно, что, только войдя на палубу своих адмиральских парусных кораблей, они тут же начинали чувствовать тошноту. Подходили к противоположному борту и «освобождались» от съеденного утром завтрака. Это не мешало им плавать, сражаться, побеждать. И главное, не мешало обдумывать планы победных морских битв. Потому что они любили море, корабли и своих боевых товарищей. Воля, любовь к стихии моря или к безбрежному космосу, страсть к победе над опасностями сильнее слабостей телесных, сильнее многих болезней.
***
Валентина Терешкова была среди лучших при тестировании вестибулярного аппарата военными авиационными медиками. Но в космическом полете у нее была тяжелейшая рвота и прочие проявления «вестибулярных расстройств».
Белорус Валерий Быковский стал «загадкой» для военно-авиационных врачей, после того как в космосе побывали все космонавты «Первой двадцатки». У них у всех, кроме Быковского, в космической невесомости были симптомы «вестибулярных расстройств». У него их в космосе не было.
К Константину Львовичу Хилову я приехал в Ленинград в 1961 г., после первых же полетов с созданием невесомости в салоне самолета Ту 104, летящим на большой высоте. Рассказал ему (пренебрегая секретностью?) о том, что у крыс в невесомости хвост крутиться, как одинокая лопасть вертолета, и они не просто парят, а понемногу приближаются к верхней крышке прозрачного контейнера. Надо полагать, что они ощущают падение и своим «вертолетным винтом» замедляют его. Если же в самолете нет полной невесомости (опора у крыс лишь ускользает из-под ног), то их хвост только поднимается, готовясь к вращению. Эти исследования проводились впервые в нашей стране и в мире.
Друзья, сообщайте ваше мнение и подписывайтесь на канал «Проникновение в космонавтику».
Дайте прочитать вашим родственникам и знакомым. Пусть они тоже подпишутся на канал. Читайте предыдущие материалы и те, что будут публиковаться дальше.
С уважением, Леонид Александрович Китаев-Смык.