Я помню хороводы смеха и счастье. Помню горечь слез, которую мы делили. Тишину - её легче было переносить вместе. Ещё, тягучий летний воздух и мы плывем, рассекая его. Мы не преследуем какой-то цели, не озабочены глобальными проблемами, мы просто идём по раскаленному асфальту в летних босоножках на каблуках, вытягивающих наши и без того длинные ноги. Мы вышагиваем в надежде рухнуть на скамейку, чтобы перевести дух и понаблюдать за такими же праздно шатающимися.
В один момент кто-то из нас непременно почувствует, что всё это медленно ускользает, что мы уже не здесь. Настоящие становилось ожиданием. Мы ждали, когда перешагнем границу "взросления" и наступит будущие. Но эти мысли приходят лишь на мгновение. Возврат в нашу реальность всегда был неизбежен. Отбросив эти мысли ненадолго, мы снова станем выдумывать танцы на ходу и демонстрируем их единичным прохожим. Становясь тем самым раздражающим фактором - молодые и шумные, мешаем ходу рутины повзрослевших детей. Но к чему пытаться смеяться тише, если сама юность ведет нас по давно протоптанным дорожкам?
Но однажды мы собьемся со следа, дождемся ту самую романтику взросления. Самое простое, что возможно придёт к нам в этот момент - это "взросление" не накладывает рамок. Оглянувшись назад, не хочется возвращаться. Не потому что там хуже, а потому что настоящие предвосхитит наши ожидания. Это мы всегда знали наперед.
Даже если прогулки сменятся скорыми встречами и обрывистыми фразами. Каждый из нас заметит изменения в другом, но подсознательно каждый будет их отрицать, идеализируя в своих воспоминаниях моменты прошлого. Да и как этого не делать, если моменты были действительно «по душе». Именно по душе. Вот и мы не найдем ответа, как и не вернем больше этих моментов.
Мы будем создавать новые моменты. Бары будут заполоняться нашим смехом, фильмы о трагической любви будут засмотрены до дыр. В ходе бесед мы переберём всевозможные темы, от "что надеть на это событие" до "проблем стабилизации хода мирового кризиса". Не возникнет лишь вопроса о ценности нашей дружбы. Каждый из нас хочет верить, что этого вопроса не возникало никогда.