НОЧНОЕ «ПУТЕШЕСТВИЕ» ЗА УКРАДЕННОЙ ЛОДКОЙ
Через пять лет, когда мне уже «стукнуло» десять, я вновь оказался в, самой, что ни наесть, экстремальной ситуации. Дело в том, что дядя Тима в очередной раз взял меня на рыбалку. Место, где он устроил свою рыбацкую стоянку, находилось немного ниже по течению от Чесноковской горы. На поляне высокого Калмыковского крутояра вблизи одноименного острова. Сейчас в этом месте построен и пущен в строй автомобильный мост через реку Белую с автотрассой М-5 идущей от Уфы в город Челябинск.
Был конец июня месяца. Прошло всего пару дней, как около двух часов ночи меня разбудил взволнованный голос дяди: Вадик, нашу лодку украли! Я вылез из палатки. Ночное небо было усыпано звездами. Одни, словно разноцветный бисер, собранный в светящуюся полосу, тянулся в сторону угасающих, почти не видимых сполохов не давно ушедшей от нас грозы. Другие наоборот, высвечивались крупными бриллиантами, среди окружающего их бездонного неба. Краешек серпа Луны почти не освещал землю. Было тихо, темно и тепло.
- Что будем делать? Сокрушаясь и еще сильнее заикаясь, обратился он ко мне. Вдали, за невидимым в кромешную темень поворотом реки, были слышны слабые натруженные звуки катеров. Мы спустились вниз к реке к месту, где час тому назад на привязи стояла наша рыбацкая лодка. На ее месте в глинистом берегу красовались длинные и глубокие, шириной около полуметра борозды – следы бревен плота, прижатого в этом месте к берегу.
Такое не редко случается там, где катера-буксиры ведут за собой длинные плоты. Течение реки на речном повороте прижимает плот к берегу. Во избежание этого в конце плота устанавливается ворот-лебедка с закрепленной к ней волокушей – длинной, тяжелой и толстой цепью спущенной на речное дно. Она, как чугунная змея волочется по дну реки за плотом, не давая его «хвосту» возможность зацепится за берег. Такие волокуши используются в том случае, если плот тянут сразу пара катеров-тягачей, а сам плот собран сразу из нескольких ярусов бревен собранных в пучки.
Дядя Тима сидел на берегу у тлеющего дающего не яркий свет костра и курил свою папиросу- «козью ножку» плотно набитую махоркой.
- Я побегу, догоню этот плот. Он всего на всего ушел от нас не так далеко. Ведь слышны же звуки катера, который тянет его. Обратился я к сидящему дяде. Он глянул на меня и, кряхтя, встал с земли. Я видел, как он вроде бы встрепенулся, но тут, же смяк.
- Куда ты побежишь в такую темень? Днем и то можно заплутаться в лесу. Но я не унимался и настаивал на своем. Аргументы мои были простые.
Во-первых, я буду бежать по тропе, которая идет вдоль берега. Во-вторых, катер тащит плот медленнее, чем я буду бежать, а потому я его догоню примерно там, где мы с папой ежегодно рыбачим. Это у устья нижнего истока Леудановского озера. Место это мне знакомо т.к. мы с мамой ходили за молоком к леснику, который живет в доме на правом берегу, на взгорке, вблизи истока озера, к которому должна вывести меня тропа. К тому же леса я не боюсь, а если вдруг заплутаюсь, то всегда выйду к реке. Она всегда рядом, в метрах двухстах слева по ходу от тропы.
Дядя Тима обнял меня и проговорил: беги, может быть и догонишь. А ведь мой сын Анатолий, вряд ли бы побежал хотя от старше тебя больше чем на 10 лет. Беги, с богом! Я побежал по еле заметной ночной тропе, идущей вдоль узкой поляны, тянущейся по самому верху берега реки ориентируясь на звук гудящего впереди меня катера.
Я, как говорят, не из робкого десятка. Тем не менее, в этот ночной забег в неизвестность я был так напуган, что случившийся со мной испуг остался в моей памяти на всю жизнь.
Вначале я бежал уверенно и прытко т.к. слева, практически рядом, был виден отблеск реки. Но кто бы мог предвидеть, что невидимая мною тропа будет почти отвесно обрываться в какую-то широкую и глубокую промоину- канаву, на дне которой нашла ночлег стая голубей-горлиц.
Я споткнулся о невидимую во тьме кочку и кубарем свалился вниз на них. Вот тогда то и ушла моя душа в пятки. Бедные голуби, спокойно спавшие на земле, наверняка, испугавшиеся не меньше меня от свалившегося на них «незваного гостя», дружно взмыли вверх, оглушительно хлопая крыльями. Сердце екнуло и, кувыркнувшись пару раз по дну канавы, я смаху очутился в зарослях густого колючего шиповника, сплетенного такими же колючими плетьми ежевики. Я обескуражено лежал на спине, не понимая случившегося. Вокруг меня одни колючки, едва слышное глухое непонятное ворчание каких-то птиц. Вверху над моей головой виднелось небо с мерцающими звездами, ограниченное черным пространством краев канавы. Поднялся, глянул в сторону реки. Она была рядом и спокойно несла свою воду вниз в сторону глухих, но хорошо слышимых звуков удаляющегося катера. Я с трудом вылез из злополучной канавы и осторожно побежал дальше.
Все бы ничего, но тропа покинув поляну, вошла в лес который, по моему предположению, должен был закончиться через пару километров у дома лесника. Бегу. Кругом тишина и темень. Лесная тропа с невидимыми под ногами рытвинами вскоре перешла в дорогу с тележной колеей. Я приободрился, так как она явно вела меня в нужном направлении. И тут вспомнил, что у лесника есть мощная собака, которую он на ночь держит без привязи. Что делать? Продолжать бежать к леснику на встречу со злой собакой или «нырнуть» в непроглядную и незнакомую темень леса, зная, что через него я наверняка выйду на песчаный берег Белой. Я выбрал второй путь.
Пробираться в кромешной тьме леса, защищая руками лицо от не видимых кустов «мордохлыста» было тяжело, зато вскоре в разреженных кронах деревьев я увидел просвет неба, а затем вышел на песчаный берег. Вскоре, пробежав немного по берегу, я не только услышал, но и увидел конец плота, а на нем вытащенную наверх нашу лодку-плоскодонку. Надо было срочно принимать решение.
Дело в том, что катера буксирующие плот вот-вот должны достичь устья Уфимки значит, тогда точно лодки мне не видать.
Сейчас уже убеленный сединами я диву даюсь своей смелости и решительности. Я разделся, завязал в узел штаны и рубашку, а затем, вроде чалмы, закрепил их на голове. Ботинки связал шнурками вместе и наперевес повесил себе на шею. Зашел как можно глубже в воду и поплыл.
До плота, было не далеко – каких ни будь 60-70 метров. Мне, мальчишке, выросшему на берегу реки проплыть это расстояние казалось не сложным. Однако плот потихоньку удалялся, а висевшие на шее ботинки здорово мне мешали. Тем не менее, я достиг плота, залез и побежал по его скользким бревнам к нашей лодке. Плотогоны, стоявшие в начале плота, что-то мне кричали, но я не обращал на них внимание. Кое-как мне удалось столкнуть лодку на воду и тут оказалось, что в лодке ни весел, ни удочек нет, зато на ее дне лежал кормовик – короткое весло, которым обычно управляет лодкой тот, кто сидит на ее корме. Для меня этого было достаточно.
Июньская ночь коротка. Пять, шесть километров, которые мне пришлось преодолеть во тьме бездорожья, заняло у меня немногим более часа. Поэтому этим ранним утром, чувствуя несказанную радость, что я могу обрадовать своего любимого дядю, возвратив ему потерянную лодку, я двинулся назад вверх течения реки к месту нашей рыбалки.
Используя кормовик, я переплывал реку с одного песчаного берега к другому. Там выходил из лодки, брался за длинную цепь, закрепленную на ее носу, укладывал ее то на одно, то на другое плечо и шагал по колено в воде таща лодку вверх по течению реки.
Не передать словами радость дяди, когда он увидел меня сидящего в лодке и пересекающего речную гладь, отражающую золотую дорожку восходящего солнца, наступающего дня!
Июньская ночь коротка. Пять, шесть километров, которые мне пришлось преодолеть во тьме бездорожья, заняло у меня немногим более часа. Поэтому этим ранним утром, чувствуя несказанную радость, что я могу обрадовать своего любимого дядю, возвратив ему потерянную лодку, я двинулся назад вверх течения реки к месту нашей рыбалки.
Используя кормовик, я переплывал реку с одного песчаного берега к другому. Там выходил из лодки, брался за длинную цепь, закрепленную на ее носу, укладывал ее то на одно, то на другое плечо и шагал по колено в воде таща лодку вверх по течению реки.
Не передать словами радость дяди, когда он увидел меня сидящего в лодке и пересекающего речную гладь, отражающую золотую дорожку восходящего солнца, наступающего дня!