В свое время И. И. Лепехин, русский учёный-энциклопедист, путешественник, естествоиспытатель, лексикограф, академик Императорской академии наук и художеств в Санкт-Петербурге, писал: «За свято почитаемая башкирцами Тура Тау принудила нас быть роскошными и возбуждать башкирскую неустрашимость вином: ибо никто из них на сию гору с нами идти не хотел, отговариваясь разными обетами, которыми они горе должны и которые еще не исполнены: ибо без исполнения обетов взлазить на гору никто не сможет; разве кто хочет сам себе быть злодеем. Сожалея о башкирском заблуждении, а паче думая, что они отговариваются только для трудного на гору всходу, старался я им показать, что от горы ничего воспоследовать не может и что она никакого обету не заслуживает. Но башкирцы, будучи от природы честолюбивы, а особливо те, которые за знатоков между ими почитаются, не очень весело слушали наши доводы и на конец говорили, что, не упоминая о книге Чингыз, в которой много о сей горе писано, два тамошних примера сказать довольно. Один татарин, презирая сие священное место, и в возмездие башкирскому заблуждению на горе напакостил; но сия попытка даром ему не прошла: ибо весь его род в короткое время вымер».
Поговорка «нашла коса на камень» довольно точно отражает конфликт компании БСК и экологов, цепью вставших на защиту другого (из трех оставшихся) шихана - Куштау.
Куштау — одна из крупных известняковых гор-шиханов в Башкирии, образовавшихся путем выхода на поверхность древних рифов. Это часть массива известняковых гор, в который входят также памятники природы — шиханы Торатау и Юрактау. Местные экоактивисты неоднократно выстраивали живые цепочки в защиту гор.
Все в Башкирии знают, что стало в процессе добычи сырья для производства соды с горой Шах-тау.
Известняковый карьер Шах-тау, бывший когда-то большой горой, которая долгие годы служила источником сырья для производства кальцинированной соды в Стерлитамаке, в Республике Башкортостан, вот-вот иссякнет.
В 1930-е годы в СССР возникла острая необходимость в кальцинированной соде и цементе. Были разведаны несколько регионов для размещения будущих производств. Среди различных площадок рассматривались месторождения известняков в Белорусской и Казахской ССР, но выбор Главхимпрома СССР пал на Шиханы в окрестностях г. Стерлитамак, Башкирской АССР, где помимо огромных запасов известняков были сосредоточены другие необходимые для содового производства ресурсы: залежи каменной соли и огромный водный дебет – река Белая.
В наши дни ОАО «Башкирская содовая компания» (ОАО «БСК) столкнулась с тем, что месторождение Шах-тау исчерпало свои ресурсы. За долгие годы разработки гора превратилась в обводненную равнину. Перед предприятием встал серьезный вопрос разработки других месторождений – гор Юрак-тау и Тура-тау, которые изначально предполагались для продолжения разработки. Однако оставшиеся Шиханы наделены охранным статусом, запрещающим их промышленную разработку.
Важно сказать, что инвестиционный потенциал у БСК слабый. Как подчеркнул недавно Владимир Путин, деньги уходят в офшоры, практически не инвестируются и в регионе не остаются. После такого заявления главы государства кредиторы наверняка задумаются о финансировании опальной компании в прошлых объемах. По крайне мере, до окончания проверки Генпрокуратуры и понимания, что будет с ее структурой собственности.
Кальцинированная сода – важнейшее сырье для стекольной промышленности, продукция которой востребована как на строительном, так и на пищевом рынке. Производители оконного стекла и стеклянной тары – главные клиенты БСК.
Реновация жилья и продовольственное обеспечение населения – основные драйверы наращивания поставок соды.
Истощение запасов Шах-Тау и сокращение объемов производства БСК означают не только передел отечественного рынка соды, но и возобновление заметно сократившихся в последние годы импортных поставок. Результат очевиден – рост цен на соду, а значит, и на стекло.
И вот здесь мы подошли к главному: причем же во всей истории башкирских шиханов и нынешнего противостояния БСК с экологами и местными активистами отходы?
А взаимосвязь, на самом деле, очевидна. Все дело в высокой зависимость стекольщиков от первичного сырья. Ведь вместо соды можно использовать стекло, бывшее в употреблении. Тем более что переплавлять его в отличие от пластика можно до бесконечности и без потери качества. Можно было бы, но отлаженной системы сбора стеклотары и стеклобоя в России, как это было в СССР, нет. А механизм расширенной ответственности производителя не работает.
По оценкам холдинга «Русджам», ежегодно в России образуется порядка 4 млн тонн отходов стекла, во вторичный оборот из которых попадает не более 20%. При том, что что все технологии для его стопроцентной переплавки в стране есть.
Пока БСК еще работает на полную мощность есть время для развития сбора и переработки стекла.