... Я проваливаюсь в чуткий, тихий и сладкий сон – с таким наслаждением, видимо, пчела пьет душистый нектар с росного еще цветка. Замечаю, что никогда, раньше не был мой сон таким легким, настороженным. Одна, сторожевая, клеточка моего мозга все время начеку, она настроена на волну того единственного высокого, требовательного аккорда, с которым пришло в незнакомый, но интуитивно уже ощущаемый мир маленькое, дорогое, словно извлеченное из самого сердца, существо. Я уже знаю: это на всю жизнь… Крик моего ребенка будет для меня громче раскатов грома, слышней всех земных звуков, даже во сне я буду слышать его дыхание, тихое, как рост травы, и в напряженной тишине ночи ловить его шаги, уже взрослого человека, уверенные и упругие. И мы будем связаны невидимой, не обрывной нитью. Не потому ли временами будет холодеть душа от непонятной и, может быть напрасной тревоги, исходить глухой печалью, знакомой женщинам-матерям всех времен.