– Николай Максимович, мужчиной на сцене быть труднее, чем в жизни?
– Мужчиной вообще трудно быть. Мужчина — это, на мой взгляд, не просто человек, который женат на женщине или исполняет какие-то половые функции. Мужчина — это все. Для меня мужчина перестает быть мужчиной, если он посмел совершить не мужской поступок. В Грузии, где я вырос, к этому очень серьезно относились.
– Это правда, что в Грузии до сих пор существуют сословные, кастовые перегородки? Скажем, все знают, принадлежите вы к княжескому роду или у вас иное происхождение.
– Да, это осталось. Всем известно, кто есть кто. И каждый знает свое место. В театре ведь точно так же. Однажды я шел по коридору со своим педагогом Мариной Тимофеевной Семеновой. И какой-то артист кордебалета окликнул меня: «Колька!» Семенова остановилась и спросила меня: «Как твое отчество?» Я сказал. Тогда она обратилась к моему коллеге (а он, между прочим, был значительно старше меня): «Запомните: этого человека зовут Николай Максимович. Он ведущий солист Большого театра. И для вас он не Колька».
– Балетные артисты, мужчины особенно, не свободны от нарциссизма. Вам это свойственно в какой-либо мере?
– Вы, наверное, забыли легенду о Нарциссе. Вспомните, Нарцисс не смотрелся в зеркало, он увидел свое отражение в ручье. И оно ему понравилось. Настолько понравилось, что он не смог от него оторваться и погиб. Его так наказали боги за то, что ему, кроме него самого, больше никто не был интересен. Другое дело — когда люди смотрятся в зеркало, собираясь выходить из дома или примеряя какую-то обнову. Каждый из нас хочет выглядеть хорошо. А если ты артист, то это входит в твою профессию — выглядеть хорошо. Когда моя мама работала педагогом, она три раза в неделю ходила в парикмахерскую, делала прическу, маникюр, педикюр — очень за собой следила. Она говорила: «А как же иначе? Я ведь работаю с детьми, а они всегда обращают внимание на то, как педагог одет, как от него пахнет, как он вообще выглядит. Дети не прощают неряшливости». И мама была права. Я убедился в этом, когда стал взрослым.
– Давать интервью — тоже обязанность артиста? Такая же, как хорошо выглядеть?
– Да. И первым, кто мне это объяснил, был сотрудник КГБ. В 90-м году в составе Московского хореографического училища я впервые выезжал за границу, причем в капиталистическую страну. И Софья Николаевна Головкина, наш педагог, представила нам человека, который должен был нас сопровождать в этой поездке. Мы, естественно, понимали, кто он и откуда. Так вот, он наставлял: «За вами будут гоняться репортеры, вам придется давать пресс-конференции. Вы должны быть готовы ответить на любые провокационные вопросы». А Софья Николаевна просто сказала: «Давать интервью — часть вашей будущей профессии». И я это усвоил. Конечно, давать интервью гораздо легче, нежели танцевать.
– Вам было важно, чтобы о вас говорили?
– А как это может быть не важно, если цель моей профессии была, чтобы меня увидели? Человек, которого не интересует успех, не может быть артистом. Хотя были и есть замечательные артисты, избегающие общения с прессой. Грета Гарбо за всю свою жизнь не дала ни одного интервью. То же и Георгий Вицин. И мне понятна эта позиция, я ее уважаю.