В своих стратегических документах ЕС идентифицирует Китай одновременно как «конкурента», «системного соперника» и «партнера по сотрудничеству», - отмечает Даниэль Рогач в комментарии для сайта Politico. Политический экономист из аналитического центра Атлантического совета объясняет, что идея партнерства, основанного на «близко разделяемых целях», относится к единственной области - изменению климата.
Наивный аргумент
Аргумент предполагает, что без участия Китая решение проблемы глобального потепления будет невозможно, как и достижение глобальных целей по сокращению выбросов углерода, отмечает Рогач. Однако сам он считает этот аргумент ошибочным и проистекает из «наивной многосторонности».
«По его словам, эти действия серьезно ослабляют способность ЕС привлекать Китай к ответственности за нарушения прав человека или отклонения в экономике, и все это с небольшим ощутимым вкладом в борьбу с изменением климата», - написал комментатор. Он утверждает, что даже если Китай и достигнет отличных результатов в декарбонизации экономики - а это не так - его сотрудничества будет недостаточно, чтобы остановить ожидаемое повышение мировых температур.
Хотя Китай является крупнейшим загрязнителем воздуха и производит более четверти глобальных выбросов, он не является исключением в контексте развивающихся стран, утверждает Рогач. Он считает, что до тех пор, пока растущий спрос на энергию в Индии и странах Африки к югу от Сахары будет насыщен ископаемыми видами топлива, потенциальный зеленый Китай будет мало влиять на общий результат, что вряд ли оправдает политические уступки и приверженность режиму, чтобы убедить его посещать регулярные климатические саммиты.
Европейская комиссия признает, что Китай строит электростанции, работающие на буром угле, во многих странах, что подрывает цели Парижского климатического соглашения, сказал экономист. Еще более серьезная проблема заключается в том, что планы Китая - например, увеличить выбросы углерода и сократить их на 60% до уровня 2005 года после 2030 года - в Climate Action Tracker описываются как крайне недостаточные для замедления роста глобальной температуры.
«Европейцы могут аплодировать тому факту, что они посадили Китай за стол переговоров, но в действительности все обстоит не так радужно», - продолжает Рогач. Он отмечает, что с 2000 по 2018 год ежегодные выбросы углерода в Китае утроились и превысили 11 миллиардов тонн.
Не исключено, что без этих обязательств рост был бы еще большим, допускает экономист. Однако он считает более вероятным, что климатическая многосторонность имеет свои пределы, как мир обнаружил в Копенгагене в 2009 году, где политики не смогли утвердить обязательные цифры сокращения выбросов углерода.
Технологии и их цена
Таким образом, Парижское соглашение 2015 года во многих отношениях адаптировано к реальности и признает, что отдельные страны будут бороться с изменением климата в своем собственном темпе, основываясь на факторах, которые часто не связаны с политическими проявлениями на крупных многосторонних ассамблеях, заявляет Рогач. Он определяет доступные технологии и их цену как наиболее важные из этих факторов.
Хотя Соединенные Штаты не ратифицировали Киотский протокол, а президент Дональд Трамп вышел из Парижского соглашения, экономика США с 2004 года переживает декарбонизацию, сказал экономист. Он отмечает, что даже при Трампе выбросы в США сокращаются, за исключением 2018 года, из-за постепенного выхода страны из угольной зависимости.
«Все это не говорит о том, что политика не имеет значения», - продолжает Рогач. В нем признается, что ускорение декарбонизации требует взимания платы за выбросы углерода, поддержки запуска возобновляемых источников энергии посредством субсидий и выделения государственных средств на исследования и разработку более совершенных зеленых технологий.
Однако политикам следует помнить, что основная цель - разработка безуглеродных источников энергии, несубсидируемая цена которых будет дешевле ископаемого топлива, экономист ссылается на заявление 2010 года группы ученых, занимающихся вопросами климатической политики, в ответ на провал Копенгагенского саммита. Поэтому он считает, что гораздо важнее вывести на рынок новые технологии, которые делают уголь, газ и нефть устаревшими и нерентабельными, чем заставлять всех соответствующих субъектов принимать обязательные ограничения.
Китай также понимает эту логику, и хотя Европа опасается, что борьба с хищническими методами Пекина может привести к отставке режима и борьбе с изменением климата, Китай теперь становится ведущим новатором в солнечной энергии, производя почти половину мировой энергии из этого источника, обрисовывает в общих чертах автор комментария. В нем подчеркивается, что причины доминирования Китая в этом секторе мало связаны с климатическими саммитами и проистекают из катастрофического загрязнения воздуха в городах и усилий по обеспечению энергетической безопасности.
«Это хорошие и плохие новости для западных демократий», - пишет Рогач. Он объясняет, что, с одной стороны, это приближает мир к уменьшению зависимости от ископаемого топлива, поскольку экономика зеленых технологий доказывает свою способность жить независимо от длительной многосторонней политики, на которую западные либералы возлагают такие надежды. С другой стороны, тот, кто выводит на рынок дешевую и надежную зелень.