Мой папа работал в филармонии. Был концертмейстером, играл на баяне. Он был гениальным баянистом, правда я это поняла значительно позже. В детстве папин баян мы узнавали по тембру, когда по местному радио передавали концерты Чувашской филармонии. Трио баянистов (для нас- дядя Лёва, дядя Гриша и папа) выступали не только в качестве аккомпаниаторов для хора и танцевальной группы, но и как отдельная концертная единица. Кстати, вы знаете, что три баяна звучат как орган? Не отличишь.
В пять лет я впервые отправилась с папой на гастроли, потому что маме было трудно оставаться с тремя детьми, меня посчитали вполне «взрослой». Гастролировали, я так понимаю, по Чувашской и соседним республикам. Весь коллектив ехал в кузове грузовика с тентом, а я сидела в кабине на руках у певицы, тети Веры, которая была « в положении». Не помню, сколько времени эта поездка продолжалась, но среди ярких воспоминаний осталось посещение заседания суда, где судили убийцу. Все артисты были сильно возбуждены, никто не обращал внимание на ребёнка, то есть меня. А вы помните себя в детстве? Вы много чего слышите, видите, но ни фига не понимаете…
Я была единственным ребёнком в этой поездке. У меня во время концертов сложился ритуал. После выступления хора занавес обычно закрывался, я выбегала на сцену и садилась на скамейку, на которой до этого стоял второй ряд хористов. Но после одного происшествия я перестала так делать, и это тоже отпечаталось в моей памяти.
Хор спел, ушел, я выбежала на сцену и уселась на скамейку. И как сейчас вижу: на меня глазеет целый зал зрителей! Лица, лица, лица! Я смотрю на них, они- на меня, потом все громко зааплодировали, а я убежала. Оказывается, в этом сельском клубе не было занавеса.
Вот так свои первые аплодисменты я получила благодаря недоразумению. Бурные аплодисменты!
