(подробности по тегу "закреп")
- Очнулся... Боже мой, очнулся...- он повернулся к нам с бешено вытаращенными глазами и искажённым от дикого, практически невозможного для человека по отношению к кому-то себе подобному, ужаса лицом, и вновь задёргался, пытаясь вылезти через дыру самостоятельно, без моего или Жанны, участия. Получалось у него это не очень, едва ли лучше, чем у трёхлетнего малыша — залезть на металлический шест в спортивном городке, предназначенный для тренировок взрослых и сильных дядек — Он... Он сейчас встанет, слышите?!
Я до сих пор с трудом могу понять, каким образом Вейнерсу удалось внушить столь дикий страх по отношению к себе человеку, который был способен обращать в паническое, даже не осознаваемое с помощью их собственного разума бегство целые группы людей, и при этом — на весьма значительных расстояниях. Даже сейчас я спрашиваю себя об этом — и не нахожу правильного ответа. При помощи пыток? При помощи бесконечных угроз? Быть может, мозги этого несчастного просто не могли принять тот факт, что обычнейший человек, когда-то учившийся вместе с ним в одном интернате, ходивший на те же уроки, в те же кабинеты, евший ту же еду в той же интернатской столовой, обитавший в том же общежитии, общавшийся с теми же людьми, что и он сам, может всего лишь за несколько суток превратиться в столь невменяемое, осатаневшее от злобы и собственных страхов чудовище? Может быть, всё дело было в том, что его дар, который он по первому времени пытался использовать против старательно боровшегося с ним Вейнерса, однажды, не найдя выхода, сыграл какую-то злую шутку с его собственной нервной системой, обратившись против него самого, и превратился в панический ужас перед одним-единственным на всём свете объектом — его пленителем? В любом случае, в тот самый миг ужас его был безграничен, едва ли меньше, чем у тех, что разбегались в разные стороны под воздействием его дара, и, хотя я и говорил уже, что у него очень плохо получалось выбираться наружу через дыру в стене, он всё-таки старался.
Бог мой, видели бы вы, как он старался!
Чуть слышно чертыхнувшись — не ввиду настоящей досады, а исключительно лишь по привычке — я кинулся помогать ему, и теперь уже сам, не дожидаясь его инициативы, схватил его под мышки и поволок наружу. Жанна, к счастью, так же не стала теряться в догадках, что же в этот самый момент нужно было сделать ей, и, подскочив к самой стене, подхватила этого несчастного малого за ноги; вытащив его таким образом вместе, мы осторожно положили его на пол, но не у самой дыры, а чуть подальше, там, где не было мусора и брызг кислоты; потом, приподняв, посадили у стенки. Бледные и голые ступни его были похожи на размороженные куски курятины, нелепые, бесформенные, и кровоточащие по краям — было ли удивительно теперь, что он не мог выбраться со склада самостоятельно?