Наши с Матилалом дискуссии продолжались в течение недели, остававшейся до совместного отъезда в Бирму. Они обычно разворачивались во время вечерних прогулок, и как-то раз к нам присоединился Максим. Ранее он не стремился к неформальному общению и ограничивался, если потребуется, миссией переводчика при разговорах с местными жителями, не владевшими английским. Он внешне вроде бы не чурался людей, но каждый раз, вступая с ним в контакт, я отчетливо ощущал стоявшую между нами незримую стену. Парень был отгорожен, непрерывно сосредоточен на чем-то своем, словно жил в ином измерении.
Как я вскоре убедился, Макс всецело пребывал во власти тяжких переживаний, скрытых под маской напускного спокойствия. Психологически он отказывался принять факт гибели жены и продолжал мысленный диалог с ней. По сути дела, он непрерывно пытался преодолеть черту, отделявшую мир живых от мира мертвых, стремясь проникнуть силой своего сознания «за грань смертельного круга» (как поется в одной известной русской песне о любви). Он даже не задумывался, насколько это опасно и разрушительно.
Было необходимо вывести парня из этого состояния, но подобная целительская работа требовала времени и колоссальных усилий, а главное — желания самого человека освободиться от гнета горя, вернуться к нормальной жизни. Однако у Максима такого желания, по-видимому, не было.
Тем не менее я замечал, что он тянется к нам с Матилалом, и это вселяло определенную надежду. В тот вечер я искренне порадовался побуждению Максима попросту прогуляться вместе с нами, не обременяя себя никакими обязанностями.
Первые полчаса он в нашем разговоре не участвовал, но все более заинтересованно вслушивался в содержание беседы. Мы анализировали достоверно известные случаи фантомных явлений, и в какой-то момент, когда образовалась пауза, парень вдруг промолвил!
А вот сидит у меня занозой в памяти рассказ одной моей пожилой родственницы, пострадавшей в начале 50-x годов от сталинских репрессий. Хотелось бы поведать вам обоим эту историю.
Может быть, сумеете объяснить мне ее истинный
Матилал, ненавидевший разговоры о политике, резко отреагировал на шише «сталинские репрессии»:
— Вы что, Макс, собираетесь втянуть нас с Рушелем в какие-то политические дебаты о прошлом вашей страны? Я вне политики и считаю обывательские разговоры о ней праздными и бессмысленными. Прошлое своего государства необходимо уважать, каким бы трагическим оно ни было.
— Нет, Матилал, это не о политике, а как раз о том, о чем вы с Рушелем говорили, — возразил ему Максим, немного смутившись.
Я многозначительно взглянул на Матилала, подавая знак, чтобы он не мешал парню выговориться. Пусть рассказывает о чем угодно, только бы не замыкался в себе под тяжестью горя.
Говори, говори, Максим, — подбодрил я, и он начал свой рассказ:
Поезд Призрак. История из архивов КГБ попала в книгу Рушеля Блаво
Прочитать продолжение и приобрести книгу можно на официальном сайте Рушеля Блаво:
https://blavo.ru/katalog-tovarov/knigi/realnoe-i-prizrachnoe/?sphrase_id=9142