Стихийный рынок на Шувакише (он же «толкучка», «толпа» или просто «туча») – порождение системы в чистом виде, там можно было купить всё, другой вопрос, за какие деньги. Добирались туда на машинах или электричке, торгующих периодически гоняли менты, но и они не гнушались там отовариваться, предварительно переодевшись в штатское.
Пойманному с поличным торгующему грозил реальный срок по статье за спекуляцию. Карающие органы выполняли план по отлову не откупившихся торгашей, и в один из рейдов в их сети попал местный популярный певец на взлёте карьеры. Штанами он фарцевал, т.е., продавал джинсы, привезённые с гастролей в Болгарии. Причём, если б оптом банчил, дак ведь нет – одна пара, да и ту толкал от безденежья.
Местные артисты жили от зарплаты до зарплаты, деньги филармония выдавала раз в квартал: как получка, так гулянка на три дня с раздачей долгов. Купюры заканчивались быстро, и долги появлялись вновь. Когда сумма долга становилась критичной, занимали соль, спички, консервы, сигареты… Я это видел своими глазами, мы жили через стенку, в соседних квартирах. Билеты на приезжих артистов «доставали» исключительно через него.
В конце очередного квартала, на дне безденежья, певец и решил поправить материальное положение. Не вышло, приняли. Шум! Скандал! Репутация подмочена, а какая репутация – идеальный советский певец от сохи, из деревни через шарагу (ПТУ) – в самодеятельность, потом – на большую сцену… Карьера, естественно, под откос. Конкурс в Сопоте (вместо него поехала Пугачёва) – мимо кассы; переезд в Москву – до свиданья; гастроли, большие залы, премии, звания, «Голубые огоньки» и дни Милиции – забудь.
Скандал замяли, срок не дали. Хорошо, что пел советские песни, а то, как Новикова, закатали бы по полной программе. Из певцов и филармонии не выгнали, и на том спасибо. Осталось гастролировать по заводам, комбинатам, колхозам и даже по колониям.
Потом совок развалился, и грехи простили.