Проблема сохранения бурзянской пчелы очень сложная и неоднозначная, поскольку зависит от множества факторов. Есть объективные причины неблагополучия, есть и специфические особенности.

Не благодаря, а вопреки

Природа живёт по своим, гармоничным законам. Что же изменилось за последние тридцать лет в южноуральских лесах? Очень многое. Стал красивее Бурзян (Старосубхангулово), здесь построено много новых современных зданий. В районе появились асфальтированные трассы, мосты, огромное количество личного транспорта. Приезжает много туристов. Расширяется мобильная сеть, сейчас лишь некоторые населённые пункты района не обеспечены связью и интернетом. Для людей во многом жить здесь стало комфортнее. А что сделано для природы? Тоже немало. Прекратился сплав леса по реке Агидель. Организованы новые заказники и памятники природы, часть территории района вошла в биосферный резерват международного значения «Башкирский Урал». А что произошло негативного? Тоже многое. Зарегулирование стока Агидели Юмагузинским водохранилищем, массовая метизация и гибель бурзянской пчелы, нашествие бобров на реки, снижение численности редких видов рыб (тайменя, форели и хариуса), неуклонное внедрение инородных растений и животных в нашу фауну и флору (американская норка и американский клён) и вытеснение ими аборигенных видов. Есть еще много негативных изменений в природе горно-лесного пояса Башкортостана пока заметных глазу лишь биолога, но которые со временем проявятся резко и неожиданно.

Бессовестные дельцы опустошают наши края, маня местных жителей лёгкими деньгами. Десятилетиями рубится и вывозится лес. Его вывозят и официально в дневное время, и тайком по ночам. Разорены лесничества, в которых осталось по 1–2 работника. Как они в одиночку могут охранять огромные лесные массивы от браконьеров, или высаживать новый лес на месте вырубок? А природа, помимо культурного наследия – это самое ценное, что есть в этом отдалённом уголке Башкортостана.

Все это приводит к одному финалу: резкому снижению биологического разнообразия природного комплекса, иными словами – к обеднению флоры и фауны. От этого страдают в первую очередь редкие и уязвимые виды растений и животных. И в первую очередь – бурзянская пчела (Apis mellifera mellifera), местная популяция темной лесной пчелы.

Двести лет назад путешественники сообщали, что бурзянский лес просто звенел от пчёл, так много их было. Но и тогда местное население с природой не церемонилось: тут и там звенели топоры, люди безжалостно валили толстые деревья, чтобы достать пчелиное гнездо или куницу, спрятавшуюся в дупле. Сейчас найти диких пчёл в лесу может только опытный бортевик или сладкоежки: медведь и куница. Леса здесь всё-таки сохранились: территорию Бурзянского района они покрывают почти на 97 процентов, но в основном это не ценные для природного комплекса старовозрастные перестойные леса, а вторичные, после вырубок. Совсем небольшую часть занимают луга (преимущественно вторичные, на месте сведённых когда-то лесов) и горные степи.

Особо охраняемые природные территории (заповедники «Шульган-Таш» и Башкирский, восточная часть Национального парка «Башкирия», заказники «Алтын Солок», Асибар, Малый и Большой Апшак, памятник природы «Поляна Тукмак») занимают 41,8 процентов площади Бурзянского района. Это, конечно, немало. При этом строго охраняются только заповедники «Шульган-Таш» и Башкирский – 16 процентов территории района. Земли Национального парка «Башкирия» в пределах района – это так называемая зона сотрудничества, не предусматривающая строгих охранительных мер. В Башкирском заповеднике пчела в лесах не живёт. Значит, строго охраняется пчелиная популяция только на 225 квадратных километрах (всего-то квадрат 15 на 15 километров) – в заповеднике «Шульган-Таш», а это всего 5 процентов территории Бурзянского района. Именно на территории «Шульган-Таша» обитает ядро популяции бурзянской бортевой пчелы, и строгая охрана во многом способствует её выживанию в естественных условиях. Ареал обитания бурзянки намного шире: он занимает и соседние административные районы, но там нет особо охраняемых природных территорий. Заповедник (в 1958 году Прибельский филиал Башкирского заповедника, в 1986 году – самостоятельный Государственный природный заповедник «ШульганТаш») усилиями учёных был создан как нельзя вовремя. Неоценимый вклад в организацию пасек бурзянской пчелы на территории заповедника, инвентаризацию и пополнение бортевого фонда внёс учёный-пчеловод, директор Прибельского филиала Евгений Петров. Им написаны замечательные книги о башкирской пчеле и бортевом пчеловодстве [1, 2].

Бурзянская пчела – это не отдельный вид, и даже не подвид, а раса широко распространённой в Северном полушарии подвида – тёмной лесной пчелы. Название вида этих пчёл единое – медоносная пчела. На Дальнем Востоке России обитает близкий медоносной пчеле вид – китайская восковая пчела. Бурзянская пчела занесена в Красную книгу Башкортостана, а китайская восковая – в Красную книгу России. Образ жизни нашей бурзянской пчелы и китайской очень похож: обе живут в дуплах в лесу. Именно оттуда, с востока, идут не только человеческие болезни, но и пчелиные. От китайской восковой пчелы распространились далеко на запад варроатоз и нозематоз восковой пчелы (не путать с нозематозом медоносной пчелы). Учёные предполагают, что нозематоз китайской родственницы значительно агрессивнее, сильно ослабляет пчёл, и в комплексе с другими болезнями приводит к частой и массовой гибели семей.

Любимые пчелами липовые леса занимают только западную часть Бурзянского района, там, где расположены заповедник «Шульган-Таш», национальный парк «Башкирия»» и заказник «Алтын Солок». В районе деревни Байназарово проходит восточная граница распространения широколиственных пород – липы, клёна, дуба, вяза. Поэтому в северовосточном углу Бурзянского района, в Башкирском заповеднике, медоносная пчела в лесах не живёт. Нет здесь липы и клёна (тоже медоносного дерева), нет дуба и вяза, которые могут образовывать большие дупла-полости для создания пчелами своих гнёзд. Пчёлы в Башкирском заповеднике жить могут, но только с помощью человека. Мёд с местных пасек, собранный крылатыми труженицами с горных степей и лугов, отменный: тёмный, густой, ароматный. Климат горно-лесного пояса Южного Урала суровый, континентальный, с периодическими засухами, резкими перепадами температур. Поэтому широколиственные породы тут хотя и растут, но часто страдают от климатических капризов. Здесь вы не увидите (за исключением отдельных благоприятных лет) пышного липового цветения. И роскошных, высоких и толстых лип, дубов, клёнов, вязов в Бурзянском районе тоже нет. Сухо. Так что пчелабурзянка обитает на юге горнолесного пояса не «благодаря», а во многом – «вопреки». Именно жёсткий естественный отбор выработал у этой расы ценные качества – зимостойкость, особую злобливость (эта черта бурзянкам просто необходима для защиты от врагов в лесу), дружный медосбор с липы, высокую яйценоскость.

Но изменения климата вносят свою лепту в благополучие бурзянской пчелы. Липа (и дуб, который дает ей место для жизни – дупло) теперь страдает от засух, вредителей и болезней. Из-за капризов погоды все реже она даёт полноценный медосбор. Всё реже и реже предлагают пчеловоды покупателям настоящий липовый мёд, а чаще – липово-цветочный. Уже почти не увидишь толстых липовых и дубовых деревьев, в которых возможно выдолбить борть – не доживают они до почтенного столетнего возраста. Практически все борти в Бурзянском районе уже десятки лет выдалбливаются в сосновых деревьях. А пчёлам в лесу, вероятно, всё труднее находить дупла для своих гнёзд. Из-за изменений климата массово деградируют дубовые, вязовые и кленовые насаждения: усыхают, страдают от болезней и вредителей, ветроломов и снегопадов. Особенно это заметно на вершинах хребтов.

Главный враг бурзянской пчелы

Итак, болезни, опосредованные изменениями климата и глобальным разносом инфекций, сокращение кормовых ресурсов, его количества и качества, сокращение возможностей для успешного гнездования. Что еще на бедную пчелиную голову? Браконьерство и метизация. Заявляю со всей ответственностью, что главный враг бурзянской пчелы – это человек. Слишком много в нём алчности и слишком мало ответственности, любви к своему краю и культурному наследию, законопослушания. Даже внесение бурзянской пчелы в Красную книгу Башкортостана ничего не изменило. Почему так происходит? Известно, что все европейские, да и прочие страны мира, при наличии материальных средств, используют механизмы штрафов и поощрений в природоохранном административно-правовом поле. В законопослушной Западной Европе это действует безотказно. Законы работают точечно, и это очень правильно. Уничтожил редкие растения, пусть даже и на своей, частной территории – огромный штраф. Разобрал свой дом, и при этом улетели летучие мыши с чердака – штраф. Предоставляешь на своих частных землях приют перелётным птицам – денежное вознаграждение. И это притом, что нарушение основных природоохранных законов (уничтожение редких животных, тем более на охраняемых государством территориях) наказывается безотлагательно жёсткими административными мерами.

Что же у нас? Общество ни морально, ни материально не готово к охране редких видов, да и вообще, природы. Нужно к слову «природа» постоянно добавлять слово «наследие», чтобы напоминать нашим гражданам не только о правах, но и об обязанностях. Но призывы пока никак не действуют. Можно понять людей, старающихся поднять своё материальное благосостояние. Но зачем делать это за счёт разрушения природного наследия? Там, где только возможно, люди приносят домой дикие пчелиные семьи из леса и завозят инопородные семьи пчёл в Бурзянский район, хотя это запрещено государственными законами и всевозможными постановлениями. Есть даже местные, невыявленные экспериментаторы, подсаживающие в борти в лесу инопородных пчёл.

Метизированная пчела, видна желтизна на брюшке

Люди не могут не знать, что их действия преступны, они своими руками губят бурзянскую пчелу, способствуя её массовой метизации. На просторах интернета уже открыто заявляют, что бурзянской пчелы давно не существует, она вся метизирована. Уверяю читателей, что она всё еще жива. Общая метизация популяции бурзянских пчёл пока не достигла 15%, и с ней можно ещё справиться. Но с таким отношением скоро национальному символу придёт конец. Один местный житель доказывает, что карпатские пчёлы намного дружнее носят медовый взяток, другой хвалит китайских пчёл, которые за лето столько приносят меду «намного больше наших пчёл!» И призывы содержать только своих, местных пчёл, не приводят к положительному результату. Грешат наши сограждане и тотальной фальсификацией мёда, в том числе бортевого.

Бурзянская пчела оказалась между молотом и наковальней: с одной стороны – изменения климата, болезни, ухудшение кормовой базы, с другой – прямое (браконьерство) и косвенное (метизация) уничтожение человеком. Следует отметить, что браконьерством и завозом инопородных пчёл грешат местные жители и в других, соседних с Бурзянским, горнолесных районах республики, где в лесах живет дикая пчела. И там она тоже подлежит охране, как редкий вид. Намеренную метизацию (а значит, уничтожение) краснокнижного вида, вероятно, также можно считать административным нарушением и штрафовать за причинение ущерба бурзянской пчеле.

Во имя спасения бурзянки

Какие же шаги сделаны нашими прогрессивными согражданами для спасения бурзянки? Созданы заповедник «Шульган-Таш» и заказник «Алтын Солок». Организованы племенные, в том числе матковыводные пасеки бурзянской пчелы. Проводится морфогенетический, популяционный, ветеринарный мониторинг её популяции, изучаются кормовые ресурсы [3]. Приняты постановления и дополнения к республиканскому закону «О пчеловодстве» (о запрете завоза инопородных пчёл в Бурзянский район). В общем, сделано и делается немало: заповедником, заказником, учёными Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук, Правительством республики. Пока ситуация тревожная, почти критическая. Но не безнадежная.

Пока есть спрос, будет и предложение. Наше российское население просто одержимо мёдом, это мифологизированный продукт. Но полезно потреблять не более двух чайных ложек в день, иначе мёд становится вредным для организма. Наши же сограждане привыкли его есть в огромных количествах. Пока не повысится культура потребления продуктов пчеловодства, нас будут обманывать, продавая фальсификат и завозя всё больше пчёл других пород в ареал обитания бурзянки. Ведь их легче содержать, а значит, и мёду собрать можно больше. Но пока мы будем ждать положительных изменений в сознании наших граждан, бурзянская пчела исчезнет. Метизация, которой подвергаются не только пасечные, но и бортевые пчёлы, ведет к вырождению бурзянки. Помесные пчёлы чаще болеют и гибнут.

Матковыводная пасека в заповеднике «Шульган-Таш»

Что же делать? Создавать новые пасеки чистопородных бурзянских пчёл, поддерживая тем самым аборигенную популяцию. Для будущих поколений сохранить генетический материал бурзянки (это возможно делать методом криоконсервации). Но самое ценное, что у нас осталось – это пчелиные семьи в лесах, в диких дуплах. Необходимо сохранить нетронутыми их места обитания, вдали от пасек и человеческих поселений. Бурзянка выжила во всех прошлых тысячелетних катаклизмах. Она может справиться с изменениями климата и сейчас, если будет жить в своих привычных местах обитания. В этом ей могут помочь люди. Тщательная охрана, но не только. Более десяти лет администрация заповедника «Шульган-Таш» предпринимает попытки расширения территории в северо-восточном направлении за счет девственных широколиственных лесов междуречья Нугуша и Урюка, в Мелеузовском и Ишимбайском районах Башкортостана. В таком случае строго охраняемая природная территория в зоне обитания бортевой пчелы увеличится в два раза. Но всевозможные административные препоны до настоящего времени не позволяют осуществить этот наиважнейший проект. Природных, естественных популяций тёмной лесной пчелы в России, да и в Европе, кроме бурзянской, уже не существует. Судьба бурзянской пчелы, нашей гордости и достояния – наглядный пример хрупкости отдельных элементов природы и их зависимости от человека.

В настоящее время проводятся всевозможные пчеловодные форумы. Молодые энтузиасты горят желанием вернуть тёмную лесную пчелу в природу. Восстановить её популяцию в центральной России. Увы, трансформация природных мест обитания и глобальные изменения климата вряд ли позволят осуществить эту мечту. Восстанавливать популяции насекомых в природе, чтобы они существовали без поддержки человека, еще не удавалось никому. Разрушать всегда легче, чем восстанавливать. Важнее сохранить еще существующие природные популяции. Не башкирский мёд, не бортевое пчеловодство наше достояние мирового уровня, а чистокровная популяция бурзянских пчёл в лесах.

В начале лета пчелы кормятся на цветущих горных степях

Многолетние исследования показывают, что бортевые пчелы легче, чем пасечные, приспосабливаются к изменяющимся природным условиям, успешно адаптируются к новым болезням и вредителям, быстро восстанавливают численность, поскольку подвержены жёсткому естественному отбору. И в этом их ценность для всей планеты. В условиях, когда мировая популяция медоносной пчелы стремительно сокращается, наша бурзянка, её ценный генофонд, может спасти человечество, послужив в будущем ресурсом естественных опылителей для сельскохозяйственных культур.

Бурзянская пчела пока еще жива в наших лесах. Преодолев жадность и равнодушие, нужно дать ей спокойно существовать, не мешая выживать в изменяющемся мире. Чтобы у нас не остались только легенды о дикой пчеле в башкирских лесах.

Литература

Петров Е.М. Башкирская бортевая пчела. – Уфа: Башкирское книжное издательство, 1980. – 216 с.
Петров Е.М. Об истоках лесного пчеловодства Башкортостана. – Уфа: Китап, 2004. – 216 с.
Тёмная лесная пчела Apis mellifera mellifera L. Республики Башкорт остан / Отв.ред. Р.А.Ильясов, А.Г.Николенко, Н.М.Сайфуллина. – Уфа: Гилем, Башк. энцикл., 2015. – 308 с.