Стеклотара. Этот расхожий, столь привычный нашему уху термин охватывает бессчетное количество самых разнообразных предметов: банки, флаконы, бутыли и бутылки. Они - давние и неизменные спутники бытия, да и сегодня, несмотря на повсеместное засилье пластмассы, меньше их вокруг вроде бы не становится. А вот какова же их история? Что мы знаем, к примеру, о предках современных винных бутылок, как и прочей стеклянной братии? Тема эта и широка, и не очень-то исхожена, и по-настоящему интересна.
Разговор этот, не впадая в скучное наукообразие, уместно было бы начать с античной эпохи - времён Древней Греции. Именно тогда и появилась первая стандартная винная тара. Была она, правда, не стеклянной, а терракотовой. Вино перевозили и хранили в амфорах - высоких и узких сосудах различного объёма. У греков такой сосуд мог вмещать (если соотносить с нашей метрической системой) около 8 -10 л, а вот их преемники, римляне, как люди куда более практичные, ввели здесь новый стандарт - 26,3 л. Каждая амфора непременно снабжалась клеймом гончарной мастерской, а также ярлыком с указанием года и места выработки вина, его цвета и наличия сладких добавок. К слову, уже в те давние времена производитель старался всемерно обезопасить себя от подделок, прилагая к своему товарному знаку надпись типа "При покупке обращайте внимание..." - видимо, имелись для того веские причины.
Массовый выпуск бытовой стеклянной посуды начался, как принято считать, в I веке н. э., вслед за изобретением замечательного инструмента - выдувательной трубки. Раньше всех выигрышные художественные и технические качества стекла распознали парфюмеры и медики (и вряд ли люди этих профессий обойдутся без него в обозримом будущем). Однако виноторговцы отнюдь не сразу отказались от привычной и дешёвой терракоты в пользу нового материала: уж слишком накладно и хлопотно это было поначалу. Оттого-то и растянулся этот процесс на многие столетия - пока технический прогресс не сделал изделия стекольного производства (сюда мы относим и обычную тарную посуду) достаточно распространёнными и в меру доступными по цене. Но случилось это лишь в середине XVII века в Англии - наиболее развитой тогда европейской стране.
На берега Невы первые стеклянные бутылки попали чуть ли не одновременно с Петром Великим (более ранних обитателей этих мест из маленькой шведской крепости Ниеншанц всерьёз принимать в расчёт, видимо, не стоит). Заморские вина и прочие горячительные напитки были здесь тогда в чести... Да вот беда: очень мало дошло до нас бутылок от той славной поры - целые экземпляры по пальцам пересчитать можно. Эти массивные тёмно-зелёные стеклянные "пузыри" со вдавленным внутрь коническим донцем, изготовленные в технике свободного выдувания, далеко не безупречны по форме: и горлышко кривовато, и стенки неодинаковой толщины. В том и заключается, наверное, особый, неподражаемый шик "петровской стеклотары", - бесхитростная прелесть примитива. В последние годы почитателей её у нас значительно прибавилось. Да и в самой Европе, где такого товара гораздо больше, он среди коллекционеров пользуется немалым спросом; отсюда и цены - от 1000 евро и выше за "пузырь".
Ближе к середине XVIII века (время Елизаветы Петровны) производители винной тары становятся более изобретательными в своём непростом деле: выпускаются бутылки цилиндрической формы, плоские (фляги) и квадратные. При Екатерине II этим промышленникам было вменено в обязанность метить свою продукцию специальным клеймом, что ощутимо облегчило для государства контроль за их деятельностью. Но и в XVIII, и на протяжении почти всего XIX века собственно технология производства менялась мало - разве что наряду с обычным свободным выдуванием начали использовать разъёмную форму (значимое для выпуска серийной продукции приспособление). И лишь в самом конце столетия (1898) предприимчивые американцы коренным образом изменили ситуацию, введя в действие первый в мире бутылочный автомат. Вскоре эта новинка попала в Европу, а оттуда - и в Россию.
Напомним теперь о традиционных для дореволюционной России мерах объёма. Здесь всё "плясало" от бочки (400 л, или 40 вёдер). Далее, 10-литровое ведро вмещало 10 штофов, или же 20 полуштофов, выделявшихся характерной прямоугольной формой. Вслед за этим - "четверть" (т. е. 2,5 л). Эта солидная вещь продавалась обычно в плетёной щепной корзине. Из такой посудины, кстати, в фильме "Белое солнце пустыни" таможенник Верещагин угощал красного бойца Петруху... Но возвратимся, однако, к штофу. В него входили две водочные либо пивные бутылки (1/20 ведра, 500 мл). Важный нюанс: бутылка винная была побольше (1/16 ведра). Большой популярностью в народе пользовалась "сороковка" (1/40 ведра, 250 мл), она же - "полбутылки" или "косушка". К месту вспоминается выразительная зарисовка известного петербургского бытописателя рубежа XIX - XX веков Н. Животова (поясним, что речь здесь идёт об обитателях Малкова переулка, что за Сенной площадью, - одного из самых злачных уголков города): "Переулок полон народа. Играют на гармонике, поют, ругаются, кричат, дерутся, обнимаются с женщинами. Все под хмелем или в большом хмелю. По рукам ходят косушки и полштофы...". В дополнение к этому должны быть названы две мелкие ёмкости (но, пожалуй, из числа особо ценимых потребителем) - "сотка" (1/100 ведра, 100 мл) и знаменитый "мерзавчик", рекордсмен-легковес ёмкостью в 1/200 ведра (50 мл). Согласитесь, представительный "деревянно-стеклянный" натюрморт сложился!
Ко второй половине XIX века оформилась как сейчас сказали бы, европейская линейка образцов и типов стандартной винной тары. Помимо рекомендуемого цвета и степени прозрачности стекла в зависимости от его сортовых качеств, появились и соответствующие стандарты формы бутылок. Так в российский рыночный обиходный лексикон попали определения: "бордосская бутылка" или "бордо" (прямой цилиндрической формы "с плечиками"). "бургундская" или в просторечии "бургонская" (с покатыми плечиками и массивным широким туловом - напр, для шампанского), и "рейнская" или "ренская" (с узким вытянутым туловом). Эти классические термины в ходу и сегодня.
Винно-водочный дизайн отличался в ту пору, да и попозже, на рубеже XIX - XX столетий, яркой изобретательностью. Производитель стремился достойно и броско представить свой товар и потому на сопряженные с этим затраты не скупился. Здесь цель воистину окупала средства. Красочные бутылочные композиции являлись неотъемлемой частью торговой выкладки самых престижных магазинов Петербурга и Москвы. Вот типичная "столичная" картинка, запечатлённая В. Гиляровским ("Москва и москвичи"): "Посредине между хрустальными графинами, наполненными винами разных цветов, вкуса и возраста, стояли бутылки всевозможных форм - от простых светлых золотистого шатоикема с выпуклыми стеклянными клеймами до шампанок с бургонским, кубышек мадеры и неуклюжих, примитивных бутылок венгерского. На бутылках старого токая перламутр времени сливался с туманным фоном стекла, цвета болотной тины...". Размещать товар в витринах полагалось так: винные бутылки - в лежачем положении, а что покрепче - стоя.
В общем комплексе выразительных средств, использовавшихся при оформлении бутылки с достаточно ценным содержимым, главный смысловой элемент декора - этикетка - нередко терялся среди изобилия рельефного литого орнамента. Но это, впрочем, имело под собою и вполне конкретную практическую цель - защищало от возможных подделок. Ведь возможному фальсификатору (а их в те времена, как и прежде, хватало) на сложный и дорогой дизайн было бы элементарно не потянуть. "Водка Смирнова", "Водка Дурдина", "Пиво Калинкин", "Пиво Бавария"... Нередко рядом с названием фирмы на видном месте помещался Государственный герб (не путать с изображением двуглавого орла: этот знак имел в данном случае совсем иной статус) - исключительная прерогатива Поставщика Императорского двора. Добиться столь почётного и престижного звания можно было только по личному распоряжению министра Двора, после безупречной работы производителя товарной продукции для царской семьи и её ближайшего окружения на протяжении 10 лет. Ещё одна "говорящая" деталь этикетки - эффектная россыпь медалей, полученных фирмой на всероссийских и международных выставках-ярмарках.
А как не сказать о сувенирных бутылках! Обычно такая продукция выпускалась к каким-либо громким, памятным событиям. Вот бутылка в виде Эйфелевой башни - она изготовлена в канун Всемирной Парижской выставки 1900 года. Концом 1890-х гг. датирована бутылка, изображающая А. С. Пушкина. Этот опус приурочен к 100-летнему юбилею поэта. Необычно выглядит и сосуд в виде портретного бюста генерала Скобелева, увенчанный пробкой-портретом императрицы Марии Фёдоровны... Всё это - вещи весьма редкие, коллекционные. К ним нужно присовокупить и некоторые образцы штучного столового стекла, создававшиеся для популярных ресторанов обеих российских столиц. Назовём хотя бы знаменитых "журавлей" из "Славянского базара" в Москве. Вот что пишет об этом Гиляровский: "...компания, закончив шампанским и кофе с ликёрами, требовала "журавлей". Так назывался запечатанный хрустальный графин, разрисованный золотыми журавлями, и в нём был превосходный коньяк, стоивший 50 рублей. Кто платил за коньяк, тот и получал пустой графин на память. Был даже спорт коллекционировать эти пустые графины, и один коннозаводчик собрал их семь штук и показывал своё собрание с гордостью".
Но то - развлечение для гурманов. Публика попроще довольствовалась посещением казённых винных лавок, где полулитровая бутылка самой дешёвой водки "с красной головкой" стоила 40 копеек. Плохо ли - и горячо, и сердито! "Мерзавчик", кстати, обходился здесь покупателю всего-то в 6 копеек (4 коп. тара и 2 коп. - содержимое). И, понятно, оформление такого товара было самым непритязательным.
Вот так мы и добрались потихоньку до советского времени. Оно предельно унифицировало производство "товаров народного потребления", в том числе и тарного стекла для хмельных напитков. Правда, в 1920-е годы, в пору недолгого периода НЭПа, - что-то интересное (видимо, по "старорежимной" инерции) ещё создавалось. Ну а потом... Впрочем, вовсе не исключено, что в не столь уж дальнем будущем так знакомые нашему среднему поколению порожние поллитровки, "маленькие" (водочная тара в 0,25 л) и увесистые "бомбы" от портвейна (их ещё называли "фауст-патронами") станут вполне презентабельными коллекционными вещами. Ведь, что ни говори, это - тоже наша история.