Автор: Дмитрий Братков
59,58…
Кто я, прохожий? Студентка с халатом в пакете? Повариха с сигаретой во рту и больными коленями? Может, тот дед в кожаной кепке, который любит решать сканворды и смотреть на речку?
Много бы я мог дать чужим людям из прошлых лет, странным и незнакомым? Может, им будет от меня польза? Приведут ко мне, например, маркиза, мудрого и уважаемого. Ох, сколько важного можно было бы передать! Тот сидел бы рядом со мной и фиксировал бесценные знания, и все вокруг были бы очень довольны.
Узнал бы он, как я жарил картошку и недосолил, а потом тапки потерял и не мог найти. Как я картинки смешные смотрел и весело смеялся. Или как в детстве радовался, когда из нитки и крышек игрушку сделал. Как мне почти одинаковые энциклопедии дарили, а я все думал, мне говорить или нет, что в них одно и то же написано.
Вышел бы тогда маркиз к народу, и, пожав плечами, сказал бы людям, что ничего не понял из моих слов. И разошлись бы те по своим делам, и не узнали бы ничего ни о социальной мобильности, ни о скорости света в вакууме.
Расскажу маркизу, что у речки люблю сидеть, что люблю свою жену и решать сканворды, а она их на дух не переносит. Что живем мы с ней уже столько лет, но что не понимаю, как могла она до такой степени ко мне охладеть.
Расскажу, как она в комнату забегает три раза в день и прямо в лицо говорит, будто никогда меня не любила, я ее раздражаю, и могла бы – другого себе нашла. И знала бы она только, как это слышать обидно! Кричит, нарочно срывается на меня, чтобы из дома прогнать на мороз, на речку куда-нибудь. А мне бы только с женой и сидеть, да сто лет эту речку не видеть. Ведь когда-то, давно уже, было время: заполнял ей тетради по социологии, вечерами сидел... За что она со мной так? И куда пропала любовь?
47,46,45…
«Вы так смотрите, будто вы самый несчастный на свете человек», сказал было маркиз, а я мимо ушей пропустил и по-прежнему говорю, разливаюсь словами:
Знаешь ли ты, дорогой маркиз, о страхе в зеркало на себя смотреть? Как не хочется видеть всё то же лицо: усталое, нездоровое, постное. Когда все чувства, что на нем проявляются – это жалость к себе и обида. Как жутко бывает изо дня в день чувствовать себя не у дел, на обочине? Раздраженной, часами стоять у плиты и, разбитой, возвращаться с работы; заходить за молоком в магазин и стараться не смотреть кассиру в глаза, чтобы ему горько не было. Звеня колокольчиком на двери, выйти на улицу, переступая порожек. Опустить пакеты на землю, застегнуть пуховик, и, закурив сигарету, ждать сигнала светофора.
33,32…
Маркиз уже не записывал, он только кивал понимающе, слушал.
Как много хочется вам сказать! Про конфеты шоколадные. Про то, как домой не терпится вечерами, если там кто-то ждет. Про таксистов, которым тянет по вечерам сказать глупость какую-нибудь, анекдот… а они бы засияли, заулыбались, и ответили, может, мудростью, которую и так все знают. Водитель бы дальше поехал, а вы уже, радостные, вернулись домой.
Как много людей вокруг, которые внимания хотят и тут же извиняются, что место в мире занимают. А когда внимание это получают, не знают, что с ним делать, и всегда несчастливы. Почему так грустно бывает жить? Когда секунды тянутся тоскливо одна за другой... Устал, не хочу, маркиз, больше перед тобой танцевать; доказывать, что не напрасно здесь говорю. Кем угодно хочу быть: студенткой с халатом в пакете, поварихой с больными коленями, да хоть тем дедом в кожаной кепке, а себя забыть, на светофоре оставить, дальше бежать вдоль знаков уличных и заборов, меняя человека на человека, пока место себе не найду, понимаешь? А маркиз и не знает, что такое светофор, но проникнется всё равно, выйдет к народу и скажет людям: «Вот он тот, кто дал мне много полезного! Вот он тот, кто меня понимает». И вернется тогда ко мне с объятиями, и расплачется в братской любви, и отправит счастливым меня к светофору, который, закончит отсчет, открыв мне дорогу домой.
Нравится рассказ? Поблагодарите Дмитрия Браткова переводом с пометкой "Для Дмитрия Браткова".