Знаете, в чём разница между женщиной глупой и женщиной беременной? А отличия минимальны: обе – тупые, но у второй ещё есть шансы вернуть мозги на надлежащее место.
О, как я удивлялась беременным подругам, когда круг их интересов сужался до «мы пинаемся», «мы сходили на УЗИ», «мы ели фруктики». Вот дуры-то, Господи! – думала я. Со мной такого не случится.
А оно взяло – и случилось. Без предупреждения и прощальной записки: «сорри, Сашка, твой интеллект уходит в отставку».
Месяце эдак на третьем я поймала себя на том, что мне стало очень трудно думать. Думать вообще – трудно, когда токсикоз, спина-голова-давление и вечное состояние засыпания. А тут ещё и память сделала мне ручкой на прощание.
- Родишь – пройдёт, вот тебе витаминки, - улыбалась моя врачиха, когда я в десятый раз переспрашивала, какую бумажку куда нести.
Мой начальник оказался не столь понимающим. Он каждый раз устраивал мне нагоняй, когда я путалась в цифрах, сроках, поставках, именах сотрудников…
Я проштудировала кучу литературы и с трудом поняла, зачем мои интеллектуальные способности свалили от меня в закат. Чтобы уберечь от стресса. Ну, классно же: директор тебя распекает за косяки, а ты не нервничаешь, не волнуешься – потому что ни черта не понимаешь. Не человек, а эдакое животное с элементарными рефлексами: мы хотим фруктиков… остальное – тёмный лес.
Врачихе я поверила зря. Потому что – да, родила. И – нет, не прошло. Очень скоро мне потребовалось вернуться в строй, хоть и на удалёнке. И любая рабочая задача превратилась в каторжный труд, адский, почти неподъёмный… Я помнила всех сказочных персонажей поимённо и могла петь километры детских песенок на трёх языках в алфавитном порядке, но напрочь забыла, как работать с простейшими офисными программами.
- Пройдёт со временем, - отмахивались знакомые мамочки и предлагали не заморачиваться, а потусить на детской площадке, завалиться вместе в магазин игрушек, испечь вкуснейший пирог по новому рецепту…
И только моя подруга Ника, к которой я обратилась в последнюю очередь, так как думала, что её в своё время миновали «беременные мозги», вынесла суровый и конкретный вердикт:
- Не верь, не пройдёт. Только через лямамбу!
«Лямамба» на Никином языке – это синоним всяческих извращений. А в данном случае предполагалось, что я должна буду: а) вдвое больше работать; б) перечитывать великую и неподъёмную русскую классику, которую терпеть не могла ещё со школы; в) учить стихи Бодлера на языке оригинала – личное Никино культурное извра… э-э, изобретение, которое ей помогло настолько лихо, что окружающие, включая меня, даже не догадались, как беременность проехалась по её голове.
- Давай «Прекрасную ложь», - изуверски щурилась Ника, прогуливаясь со мной и коляской по детской площадке, - ты же не хочешь, как эти…
Счастливые «эти» на скамейке тем временем жарко обсуждали сорта подгузников и не думали ни о каких бодлерах. Я, не зная французского, картаво читала наизусть французские стихи и молча завидовала.
И оно помогло. Не прошло и месяца, как в мою голову стали возвращаться не только прежние знания-умения, но и начали стучаться новые идеи. Попутно я приобрела новое хобби: ловить мамочек, жалующихся на голову, и обучать Никиным премудростям. Но работает эта история, к сожалению, лишь с теми, кто видит в этом проблему. Кое-кому и так норм. И это уже не «беременные мозги».