Говорят иногда: "Если на картине балерина, то это Дега". Ну, в большинстве-то случаев так оно и есть. Изменим начальные условия: "Узнаете ли вы Дега, если на полотне нет ни одной розовой пачки?". Дега был трудоголиком тем еще, так что оставил нам после себя больше 2к своих работ, и среди них не только полотна, будь они с балеринами или без. Дега работал с материалами и техниками как ни один другой его современник, пожалуй, так что сейчас будем рассматривать его масляные полотна, пастели, этюды и наброски, скульптуры, гравюры и ряд других техник.
Ренуар говорил, что умри Дега в 50 лет, мы бы запомнили его как хорошего художника, только и всего, но после полтинника его стиль так расширился, что он превратился в того Дега, которым мы сегодня можем восхищаться.
Рассмотрим его хвалёные техники, стили и сюжетные приемы. Материал будет очень графическим, потому что я так хочу, ну и потому что неплохо было бы познакомить вас максимально близко с не самым привычным для зрителя Дега.
После того как мы рассмотрели импрессионистов, и Моне в частности, у вас могут возникнуть вопросики, мол, и с чего бы вдруг нам считать Дега импрессионистом, что-то я не видел пейзажей среди обилия его работ. И вопросы эти, надо сказать, совершенно правильного толка.
Всё верно, пейзажи его не интересовали абсолютно. С импрессионистами Дега роднит только лишь жажда передать современную жизнь и сиюминутность момента, причем новым, необычном способом.
Погнали, начнем с сюжетов.
Исторические темы
Дега был сыночкой богатых родителей, так что жил особо без бед-забот и мог себе позволить провести юность заграницей, даже жил в Америке (ну, это уже в зрелом возрасте), что было не по силам другим художникам его эпохи, тому же Моне, который воровал хлеб, почти как Жан Вальжан.
В 1859 вернулся в Париж из четырехлетнего путешествия по культурным центрам Италии (Неаполь, Рим, Флоренция), где много лет изучал искусство прошлых веков и классические принципы композиции. В эти годы он пишет исключительно в академической манере, потому что спит и видит как бы ему попасть на Салон. Ранние его работы — ясные, с четко выписанными формами, абсолютно классические по технике.
Надо к тому же сказать, что "не сотвори себе кумира" — это ни разу не про Дега, так как всю свою жизнь он боготворил Жана Огюста-Доминика Энгра, который считается лидером европейского академизма XIX века. Отсюда у Дега на всю жизнь сохранилась любовь к точности рисунка и идеальным контурным линиям.
Дега, следуя традициям академической живописи, всегда был рисовальщиком от бога, рисунок у него — это основа картины, он всегда превосходен, краски живые и грамотно положенные.
В общем, насмотревшись великих и вернувшись в Париж, Дега начинает писать исторические сюжеты и "копировать" работы мастеров старой школы в Лувре. Именно там он в 1862 году знакомится с батей импрессионизма — Эдуардом Мане, разумеется. Дега, конечно следовал советам мастеров и высоко чтил их искусство, но в то же время делал нечто совершенно иное:
Говорят, что подростки на картине выше похожи скорее на молодежь Парижа конца XIX века и мало чем напоминают спартанцев. Не имела чести знать ни тех, ни других, но полагаю, что не из пальца современники Дега высосали это предположение.
Короче, историческая тематика не была близка Дега, он писал это все, только чтоб Салон его заметил, так что в 1865 году, когда Салон принял его работу "Сцены войны из средних веков", он бросил это дело и занялся описанием современной жизни (и правильно сделал).
Портреты
Кроме прочего, до 1860-х Дега писал портреты друзей и родственников, причем, писал без стремления передать изображаемых в их полном великолепии, он старался скорее раскрыть их характер и душевные переживания, так что многих в итоге оскорбила психологическая правдивость в передаче моделей. Понимаю, ребят, меня тоже устраивают только собственной ручкой сделанные селфаки, у каждого есть рабочая сторона лица, в конце концов, а вот в душу лучше лишний раз и не заглядывать.
Кульминацией данного этапа творчества считается полотно "Семья Беллели". На семейном портрете Дега написал свою тетку с дочерьми и мужем.
Работа грандиозна в том числе и по размерам: 200 х 253 см, — эти габариты позволили Эдгару отобразить свою семью почти в полный рост.
Композиционно он стремится следовать традициям итальянского Ренессанса и старых мастеров академической живописи (опять же, прежде всего Энгра), в то же время тут уже присутствует его индивидуальный взгляд.
Вникай, главная новизна полотна состоит в том, что муж сидит спиной к зрителю (академисты такого не делали), а в позах ощущается напряжение и семейный конфликт: Лаура выходила замуж не по любви, и по её взгяду, презрительно скользящем над лысиной мужа, это в принципе заметно.
Позы указывают на то, что она любит детей: дочки расположены под её крылом, что говорит о тесных семейных связях, но муж от Лауры находится максимально далеко, это подчеркивает, что брак у них несчастный. А ещё глава семейства не просто так сидит, сгорбившись в кресле с озабоченным лицом в самом сердце Италии, он был политическим изгоем во Франции и жил во Флоренции не потому, что так уж жаждал обитать в голенище итальянского сапога. Это Дега и стремился отобразить — переживания Беллели по поводу его политического статуса на родине.
Кстати, тётка Дега тут беременна третьим ребенком (в несчастливом браке, напоминаю, ох уж эти супружеские связи доразводной эпохи), и черное траурное платье скрывает её положение. А траурное одеяние на ней потому, что умер дед Дега, её отец, чей портрет висит на стене и изображён на стене у её головы.
Искусствоведы посчитали, что портреты численно превосходят работы Дега в остальных жанрах, так что ознакомься хоть с небольшой частью оных:
После 1870-х Дега почти не писал портретов, он перешёл на иные сюжеты. Исключением является портрет дочери его друга, коллекционера и арт-дилера Анри Руара:
И так далее, но, надеюсь, вы уже заметили, что уже тут в творчестве живописца преобладают исключительно дамочки, так что пора смотреть остальные работы Дега, предвкушая, что дальше нас ожидают в большинстве своем существа слабого пола, скачки и прачки.
Скачки
В середине 1860-х в Париже открыли первый ипподром, и скачки вошли в моду, так что Дега как поэт современной жизни, не может не обратить на это свое пристальное внимание и не начать писать коняшек.
Вообще Дега был сильно увлечен появившимися в это время первыми фотоаппаратами, а в особенности работами фотографа Эдварда Мейбриджа, который фотографировал людей и лошадей по много раз подряд, чтобы фиксировать каждый момент движения.
Охуев от гениальной простоты фотографии, Дега понимает, что ему следует делать: он просто обязан научиться передавать на полотне иллюзию движения, чтобы отразить изменчивость окружающего мира.
Так у него появилась идея обрезки изображаемого по живому:
И он достигает желаемого: работы создают ощущение мгновенного снимка. Кстати, ощущение это ложное абсолютно, так как все картины — результат кропотливой работы, Дега не писал с натуры, исключительно в мастерской по памяти и по десяткам созданных ранее набросков.
В этот период творчества свою основную задачу Эдгар Дега провозглашал как "запечатлеть движение, точно и правдиво".
Дега не ограничивает изображаемый мир рамкой холста. Это мы привыкли к телеэкрану и кинематографу с гуляющей камерой, а люди XIX века привыкли к тому, что если на картине изображен объект, то он будет в центре, на коне, в лучах славы и в атласном плаще. Иными словами, написанный на полотне объект должен быть возвеличенным или хотя бы выглядеть довольно-таки фэнси.
Теперь к Дега. У лошади нет головы. Зачем он так пишет? Да просто всё: чтобы мы почувствовали динамику, чтобы мы, глядя на картину, могли поверить, что если посмотрим на полотно еще десять-пятнадцать секунд, то лошадь и вовсе покинет картину полностью, она просто скроется за правой боковиной рамы.
Приемы японских мастеров
Описанную выше технику "обрезки по живому" Дега свистнул у японцев. В 70-е годы XIX века японская культура накрыла Европу как цунами. Кстати, вот одна из самых влиятельных работ того периода, думаю, ее видели все:
Данная техника называется ксилографией. Это такие двухмерные графические рисунки, по-местному называющиеся укиё-э, то бишь "картинки изменчивости жизни". Они стали популярны в Европе после выставок японского искусства, состоявшихся в Париже в 1855 году и дальше.
От них импрессионисты переняли укорачивание перспективы, асимметрию, а главное — упрощение рисунка.
Джонни, на ксилографии "Станция Оцу", помимо чертовых гуков, можно с ходу выделить такие особенности:
- Смотрим на изображаемое мы будто сверху;
- Композиция выстроена по диагонали;
- Дерущиеся в нижней части люди "обрезаны";
- А шагающие в верхней части люди однозначно задают направление взгляду так, что хочется продолжить рисунок именно в сторону верхнего правого угла, потому что они идут в этом направлении и интересно же, чёрт возьми, куда их несёт.
Дега был молодцом и не стеснялся брать то хорошее, что находил плохо лежащим. Чтобы понять, что он перетянул у японцев, рассмотрим работу "Танцевальный класс", который композиционно построен по японским канонам.
Композиция выстроена по диагонали, а ещё имеет место ощущение подглядывания чуть сверху. Сделано это все для того, чтобы передать перспективу изображаемого. Все эти приемы присутствуют в работе "Станция Оцу", которая, по всей вероятности, и послужила для Дега источником вдохновения и примером. Можешь кинуть в меня пачку, если не согласен.
Дальше видим уже усвоенную нами ранее обрезку по живому, Дега орудует похлеще Декстера, у картины как бы нет края. Кажется, что если сдвинуть вот прям сейчас раму на пару сантиметров вправо, мы увидим обрезанную девочку с голубым бантом на поясе целиком.
Из-за использования художниками описанных техник, чувствуешь себя участником действий, происходящих что на станции, что на репетиции.
Балет
Вот так мы и подошли к балетным мотивам, куда же без них. Основное отличие Эдгара от его современников, также писавших балет, состоит в том, что Дега первым показал реальный труд, а не голливудскую обложку.
Его мир балета иной, нежели у других художников. Его балерины потеют и не жалуются, они не сахарные, утонченные нимфетки, а женщины за тяжелой работой. У них кровоточат ноги и рвутся сухожилия, но они излучают жизненную силу.
Дега предпочитал писать не сцену, а закулисную жизнь парижского театра, танцевальные классы и репетиции юных балерин. В своих воспоминаниях он сообщает, что балет ему был нужен для того, чтобы "без лишней сентиментальности передать зрителю мир грации и красоты".
Слушайте, я ходила на танцы в детстве, и когда смотрю на "Репетицию", ей-богу, я чувствую смелс лайк тин спирит. Необычность темы и стиль письма придают картине документальность, ну, это во-первых.
А во-вторых, композиция выстроена до мелочей. Центральная часть картины пустует. Большинство фигур собрано в левом верхнем углу. Девочки справа только готовятся к репетиции, мать надевает им юбки. Одну из юных танцовщиц Дега как обычно порезал. В его работах вообще часто появляются матери, собирающие юных Матильд на урок или ожидающие, пока он закончится. В данной работе, как и во многих других, мать он писал со своей экономки Сабины Нэй.
Кстати, Дега любил резать изображение людей не только по краям картины, вот тут лестница и перила отлично подошли. Винтовая лестница здесь, к слову, нехило создает ощущение движения. На лестнице и под ней изображены почти одинаковые ноги, так что когда смотришь на неё, перемещая взгляд сверху вниз или наоборот, возникает ощущение, что и ноги тоже по ней спустились. Ну, не сами конечно, а вместе с ученицей.
С помощью абсолютно ничем не заполненного центра композиции и обрезанных тёлочек по краям картины Дега отвергает классические принципы построения композиции и плюс ко всему усиливает ощущение случайности, как бы говоря: "Ну просто так совпало, что в изображаемый момент в центре никого не оказалось". Картина получается случайной сценкой из реальной жизни.
Тут художник уже начинает смешивать техники живописи: фон он пишет маслом, а пачки пастельными мелками для придания прозрачности и воздушности (есть вообще такое слово?) ткани.
В 1859 году Дега открыл собственную мастерскую, где писал свои полотна в затворнической обстановке (как я свои посты, дай пять). Он никогда не писал прям с натуры, только по наброскам, которые делал десятками. Можешь себе представить, что свои полотна, социализированные от и до, он создавал в одиночестве в мастерской по памяти? Дега наблюдал, никогда не рисуя, а затем переносил свои наблюдения на холст. Среди прочих его воспоминаний есть такие строки:
Никакое искусство не спонтанно в столь малой степени как мое. Мои работы — это результат размышлений и изучения живописи старых мастеров. Вдохновение, спонтанность и темперамент мне незнакомы.
Эдмон Гонкур пишет в своих дневниках о Дега:
На полотне всё белое и розовое, женское тело в батисте и газе. И очень забавно смотреть, как сам он, стоя на носках, с занесёнными над головой руками, смешивает эстетику танца с эстетикой живописи, рассуждая о нечистых тонах Веласкеса и силуэтности Мантеньи
Надо предположить, что Дега, весьма нескладный, как по мне, с вечно удивленным выражением лица, застывший в арабеске, выглядел более чем смешно.
Несколько балерин напоследок:
Певицы и музыканты. Кафешантаны и оркестры.
Критики всегда хвалили Дега за то, как он рукой академического художника выписывал современные сюжеты из жизни буржуа. У него была многоцветовая палитра, иногда его даже вспоминают как одного из первых фовистов (но это не точно).
В его зарисовках светской жизни композиции сложны: динамика, движение толпы, общие планы, освещение. Кстати, на картине "Оркестр оперы" Дега впервые воспроизводит эффект искусственного освещения:
Лол он как-будто оставляет подсказку, типа "это все еще я, Дега, посмотри, сзади балетные ноги пририсовал, чтоб не было сомнений".
"Кафешантан "Амбассадор" выполнена в холодных тонах огней уличного освещения. Дега придает глубину картине при помощи дорожки фонарей на заднем плане, и все полученное этой хитростью пространство заполняет радостью жизни и красотой выступления.
Те же приемы он использует при написании работы "Женщины на террасе кафе вечером" (1877):
Модистки
В 1880-х Дега обращается за красотой к тем, кто в этом точно шарит — к модисткам.
Дега писал модисток в том числе потому, почему писал скачки и балет: это было в тренде в Париже XIX века, а он, не забываем, изображал сюжеты современной жизни. Так что шляпки, Эдгар, только шляпки. Кроме шуток, шляп, конечно много, но на каждой из картин хорошо заметно, что люди привлекают Дега куда сильнее, чем ткани.
Апогеем данного периода творчества считается работа "Дамский магазин":
Во-первых, все ломали голову, модистка это или покупательница. В пользу того, что это все-таки бизнес-вуман, говорила булавка в поджатых губешках. Ну и, если оставить догадки, булавка там у нее за губой или сосредоточенность, окончательно искусствоведы пришли к заключению, что это все-таки модистка, когда провели рентгеновское исследование и выяснили, что первоначально Дега изобразил рядом еще и покупательницу, но потом закрасил.
Гладильщицы
Следом за модистками в творчество Дега ворвались прачки с утюгами. Эта серия работ в корне отличается от предыдущей. У модисток Дега — ловкие ручки и осторожные касания бархатными пальчиками стильных парижских шляпок. А что он пишет о женщинах, занятых тяжелым физическим трудом?
Ок, Дега находит красоту в розовых и белых голых руках трудящихся женщин но с другой стороны мимика, жесты, одежда, — вся эта бытовуха изображаемого, — резко отличает прачек и гладильщиц от модисток и утонченных дам в балете или в кафешантанах.
Вот они, его пролетарки XIX века:
Работы "Гладильщицы" (масло) и "Прачка гладит" (пастель) разительно отличаются по стилю, это подтвердит любой Алеша. Дега апгрейдил манеру письма прям постоянно, будто начитался книг по саморазвитию и решил стать лучшей версией себя.
Причиной перехода на пастель во многом была прогрессирующая с каждым днем потеря зрения. На поздних работах хорошо заметно, как укрупняются изображаемые фигуры, будто он рассматривает их под лупой.
Когда он начал работать при помощи пастели, его подход стал смелее, цвет свободнее, в то же время Дега не отступает от обожаемых им контурных линий. Да и вообще, Дега творил с пастелью такое, чего до него никто не делал. Он смешивал ее с маслом или акварелью, наносил ломаными штрихами, оставлял просветы, обрабатывал рисунки паром, чтоб растушевывать мелки.
Своих супер знаменитых "Голубых танцовщиц" он писал максимально изощренным способом: размочил пастель в воде, а потом наносил ее на основу при помощи кисти.
Кстати, до недавнего времени картина Дега «Отдыхающая танцовщица» оставалась самой дорогой пастелью, её продали за 37 млн долларов на нью-йоркских торгах Sotheby’s в ноябре 2008 года.
Купальщицы
В попытках найти равновесие между живописью и графикой, в 1880-х все чаще пишет пастелью, упрощает и очищает рисунок от всего лишнего: только тела дамочек, застывшие на картине в естественных движениях.
Натурализм, естественность и вот это все, конечно, доставили ему уйму неприятностей и послужили поводом для многочисленных обвинений в женоненавистничестве. Купальщицы вызывали у общественности шок своей откровенностью, идеал женщины был развенчан.
В серии "Купальщицы" сильно заметно влияние Японии, тут проявляются ксилографическая простота и плоскость, локальность цветов, разделенных четкими контурами, куда ж Дега и без контурных линий. Он наверное и из дома выходил такой: "Так, ничего не забыл? Ключи, бумажник, контурные линии, платок... вроде все на месте"
Дега, по его словам, "постоянно искал новые пути в области рисунка и цвета, в отличие от импрессионистов". Так он подъебал зациклившихся, по его мнению, на одном и том же прочих представителей данного течения. Кстати, он вообще любил постебать приятелей. Как-то, посмотрев на работу Клода Моне, он поднял воротник, сказав: "Слишком много воздуха, боюсь продует".
Пара слов о технике. Нет, не о Паше
Техника его работ не ограничивалась только лишь пастелью и маслом, Дега обожал рисовать карандашом или углем по картону, он говорил ,что так разминает руку. Сюжеты тут, чего уж там, такие же, как и на ранее рассмотренных нами работа
В последние годы жизни у него не было возможности и здоровья искать и писать новые образы, так что он иногда даже переводил контуры со своих старых работ с помощью копировальной бумаги. После него сохранилось уйма гравюр, оффортов, и монотипий:
Ну и последнее, клянусь, скульптуры. Все свои работы в этой технике Дега выполнял из глины и воска, так что те скульптуры, что сейчас выставляются в музеях, отлитые из бронзы, были скопированы с недолговечных оригиналов уже после смерти Дега:
Пора закругляться, так что быстро завершаем разговор парой замечаний о том, в какой обстановке Дега создавал все эти шедевры.
Во-первых, уже в 1873 Дега понимает, что теряет зрение. Здоровье отчетливо давало понять, что оно собирается закончиться. Старея, он становился брюзгой. Его доканывали болезни, он испытывал антипатию к современной жизни, новой и непонятной. Он называл велосипед "смешным", а телефон — "глупым" изобретением.
Дега не любил продавать свои работы, предпочитал оставлять их у себя, ну и в принципе с деньгами проблем не было, так что почему бы и нет. Но его отец откинулся, оставив ему в наследство кучу своих долгов, так что Дега пришлось их разгребать, а когда он раздал все имущество отца на выплаты, пришлось начать продавать свои картины, потому что суммы долга там были такими, что хер вывезешь.
Оказалось, что его работы зашли, трудностей с продажей картин не возникало, так как он был одним в своем роде, кто изображал современную жизнь с мастерством, достойным кисти художника былых времен. Так что уже при жизни он стал знаменитым и оцененным живописцем, для продажи картин у него было аж три арт-дилера.
Слава и торговые агенты были, только вот не было семьи. Всю свою жизнь Дега был мизантропом и одиночкой. Но вот Жорж Ривьер в своих воспоминаниях о Дега предполагает, что мизантропия художника была ложной, якобы она защищала восприимчивого художника от суетного внешнего мира.
Сам Дега писал о своем образе жизни:
Создается впечатление, что в наши дни, если хочешь добиться признания и завоевать прочное положение в искусстве или, хотя бы, сохранить свою индивидуальность, необходимо стать отшельником. Всюду царит суета; начинает казаться, что картины продуцируются, как биржевые цены, в суматохе, в гонитве за наживой. Живописец присваивает чужие мысли и чужие идеи, в точности как спекулянт орудует чужими капиталами, чтобы нажить состояние. Вся эта мишура попусту разгорячает кровь и помутняет рассудок.
Хорошо это сказалась на его творчестве или плохо, но умер Дега в одиночестве, завещал организовать ему скромные похороны, и чтоб Жан-Луи Форен сказал: "Он, как и я, очень любил рисовать".