Мы говорим о воспитании не потому, что оно возможно в современном мире, а чтобы люди, способные знать, знали степень его невозможности и могли терпеливо переживать соответствующие этой степени страдания, искупая тем самым всё то безумие, которое творится вокруг и внутри человека. Ибо успокоенность большинства людей не в том, что они не погибают, а в том, что они не хотят знать, что погибают, а значит страдать от этого знания и тем самым отстраняться и возвышаться над всей мировой погибелью. Если мы страдаем, значит мы на стороне должного, а не происходящего, на стороне Совести, а не подлости, равнодушия или бездумия. Страдание угнетает, но оно и возвышает, огорчает, но и отделяет от беснующегося мира, говоря нам о том, что мы — не есть это мировое месиво, которое мучит и терзает наши сердцá, что, страдая, мы принадлежим Иному Миру.
Воспитание ребёнка — это такая же борьба с миром внутри ребёнка, как и борьба с миром внутри себя, с той только разницей, что взрослый понимает, в чём дело, а ребёнок беззащитен благодаря своему непониманию, а значит всё время находится на той грани, с которой легко сваливается на сторону врага, а не друга.
С одной стороны, ему нужно развиваться, познавать мир; с другой стороны, его нужно оберегать от познания мира, потому что безмерное познание исключает воспитание, а значит благотворную жизнь. Понять меру и того и другого невозможно, её можно только чувствовать. Но чувствовать её может лишь тот, кто научился чувствовать её по отношению к себе, и кто инстинктивно хочет передать эту меру своему ребёнку. Без Руководителя всяческой меры, без любви и послушания Тому, Кто знает все опасности мира и может использовать их как орудие воспитания, обрести это чувствование невозможно.
Можно прочесть все книги и знать все рецепты и советы по воспитанию, но это во многих случаях не поможет, а наоборот, ещё и навредит, потому что все знания добываются для того, чтобы заменить Бога, заменить чувство, и чем больше человек знает, тем меньше он чувствует, а ведь именно чувство подсказывает, когда применять, а когда отменять знания. Вóт почему Богу не нужны знающие, а тем более гордящиеся знаниями, Ему нужны любящие, сердечные, чуткие, способные, если уж и знают что-то, подчинять знания Его Воле, Его чувству, ибо в момент прикосновения к ребёнку нужно не знать что-то, а быть кем-то, а быть нужно послушным орудием, способным пропускать через свой тонко чувствующий организм Волю Блага, Волю Истинной Любви к ребёнку, предназначенную именно для него.
Таким образом, истинным воспитателем человека может быть только Божество Любви. Единственное, чтό требуется от родителя, это понимание, желание и способность пропускать через себя Божественное Отношение к ребёнку. Кто поистине любит дитя, тот всеми силами старается всегда делать только одно: самоустраняться, то есть исчезать в тот миг, когда дыхание Божественной Любви стремится проникнуть в сердце и разум его чада.
Кто поистине любит дитя, тот день начинает с молитвы:
«Господи, да не заслоню я от любви и правды Твоей душу ребёнка Твоего, ибо все дети — Твои. Не может младшая веточка на дереве принадлежать старшей ветви, все ветви принадлежат Единому Древу — Тебе, Господи, и все они должны заботиться только о том, чтобы сок жизни, идущий от корня вверх, не задерживать в себе, не присваивать себе, не распоряжаться им, а устранять в себе все преграды, дабы беспрепятственно пропускать его чрез себя. Устрани же, Господи, любые препятствия во мне, которые могут задержать ток Твоей любви и правды и лишить дитя необходимого или наделить его лишним. Сохрани, Господи, дитя Твоё от порочных черт моего характера, неправильного отношения к жизни, бессмысленных планов, суетных слов, пусть моя испорченность не повредит тому, ради кого я нужен Тебе».
Так нужно молиться и об отношении ко всем людям, ибо по отношению ко всем мы поставлены в такое же положение, как и к детям: в положение или пропускающих, или задерживающих, или искажающих Божественную Волю.
Для того, чтобы начать воспитание, человек должен находиться в своей семье, в своём стаде, в своём племени. До тех пор, пока он находится на свалке, пока свалка может в любую минуту ворваться в его дом, в его душу, ум, говорить о воспитании незачем. Незачем говорить о выращивании прекрасного сада в том месте, где саженцы постоянно подвергаются опасности быть растоптанными, раздавленными, сломанными, отравленными и ещё каким-либо образом уничтожены или покалечены. А именно такова жизнь в развитом цивилизованном обществе.
Хочется воспитывать, это нужно, этого нельзя не делать, это естественное побуждение жизни, но и осуществлять его невозможно, потому что для этого нужно общество, а общество — и есть и его нет. Потому что цивилизованное общество — это замаскированный сброд, который состоит из давным-давно согнанных в одно место разных стад, стай, семей, племён. Нацепив на людей одинаковые одежды, заставив поклоняться одному идолу, втиснув в них одни традиции и один образ поведения, они назвали это несчастное сборище ”обществом”, дабы внушить ему хоть какое-то самоуважение взамен тех лишений, которые претерпели его первоначальные члены. Вóт почему тонкие, чувствительные, возвышенные души никогда не могли жить в ”обществе”, всегда страдали от него, искали выходы, боролись с ним, учили его, переустраивали, пытались изменить к лучшему, не понимая, что сброд улучшить нельзя, как нельзя улучшить содержимое помойного ведра, сточной канавы, мусорной свалки. Кстати, именно тогда, когда племена и семьи были согнаны в города, возникло понятие толпы, черни. Разве можно первобытное племя, стадо, стаю, семью назвать толпою или чернью. Нет, так называют только смешение стад, племён и семей.
Поэтому воспитанием в истинном смысле слова Бог начинает заниматься только тогда, когда может вырвать человека из ”общества” и начать очищать его от всего того мусора, которым ”общество” его одарило. Воспитывать можно лишь младенца, чистый листок, и пока человек не отречётся от всего, чтó имеет и не станет младенцем, чистым листком, он воспитанником не станет. Воспитывать человека на свалке, в тюрьме, в лагере для беженцев из разных стран, в скученности, в грязи, в толпе, в духовно-нравственной антисанитарии, в беспорядочном, неумеренном и нечистом питании — невозможно.
Воспитание — это питание. Если я хочу, чтоб мой ребёнок ел ту телесную, духовную и душевную пищу, какую ем я, стал таким, как я, чтобы мы любили и понимали друг друга, я должен прежде всего заботиться о его питании, то есть о том, чтобы его, кроме меня, никто не кормил, а это невозможно в тюрьме, в чужеродном пространстве, среди чужих людей, у которых свои постоянно меняющиеся взгляды на воспитание, на питание, и потому даже самая добрая лисица будет кормить моего журавлика по-свóему, пытаясь сделать из него своё, а не моё подобие.
Воспитание — это интимный, тайный, любовный процесс, он может протекать только в закрытом пространстве, в защищённом месте, в охраняемой среде. Как ребёнок, чтобы созреть в утробе, должен быть определённое время закрыт от посторонних глаз, не говоря уже о каких-то вторжениях, так и семья, стая, стадо, племя должно быть закрытым коллективом, который постольку и жив, поскольку не допускает в себя ничего инородного. Народы и племена погибают не тогда, когда их физически стирают с лица Земли, а когда их смешивают с другими народами, питают несвойственной их природе пищей, принуждают к неприродному труду, отрывают от корней, заставляют говорить на чужих языках, усваивать чужую культуру, придерживаться чуждых правил, поклоняться иным богам, умирать за непонятные ценности.
Все хотят подойти к яблоне и съесть чистое яблоко, а не яблоко, смешанное с грушей. Но цивилизация не может дать ничего чистого. Вы видите, чéм постоянно занимаются люди цивилизованных обществ — они постоянно гибридизируют всё, что только попадает им в руки, они всё время что-нибудь смешивают, потому что сами они есть продукт смешения и потому всё уподобливают себе. Таким образом, цивилизованное общество, или просто общество является помойным ведром, в которое слито всё, что только можно было в него слить за всю цивилизованную историю. Так о каком воспитании может идти речь ? Только о таком, чтобы подготовить ребёнка и приспособить его для жизни в этом помойном ведре, чтобы он, пребывая в мире, быть вне его, и то — если Небо одарило его этим талантом.
А действия ? Если я сегодня выхожу на огород и поливаю моё растение ведром воды, а кто-то через час, когда это не нужно, поливает его бочкой воды, а завтра, когда это нужно, не даёт мне полить его даже кружкой воды, — то о каком воспитании может идти речь, если ребёнок уже в 4 года попадает в чужие руки, которым плевать на всякую меру в его питании?
А словá ? Если я ребёнку говорю одно, а в детском саду ему говорят другое, а в школе — третье, а в институте — четвёртое, а по радио — пятое, а по телевидению — шестое, а на улице — седьмое, — это можно назвать воспитанием ? Ктó я такой против всего этого Армагеддона, против этих легионов разнородных воззрений, взглядов, мнений, суждений, убеждений, точек зрения, позиций, принципов, а значит беспрерывных воздействий на ребёнка ? Да я просто муравей в его глазах пред всем этим адом, ничего не понимающий идиот, которого незачем слушать, жалкий папаша, отсталый, допотопный и ограниченный, неразвитый и не понимающий всего прекрасного разнообразия постоянно развивающейся цивилизованной жизни ! — Это уже не воспитание, это издевательство над человеком !
На Земле уже давным-давно существует гибридические цивилизации, которые, как вы знаете, всегда яро ненавидят всякое сектантство, любые замкнутые, обособленные группы, союзы подлинного братства, добровольного согласия, тайные общества, которые стараются хранить себя от влияния помойки, свалки, сточных канав, толпы, навозной кучи, грязи. Замкнутая группа потому и замкнута, чтобы оставаться чистой, принадлежать своему истинному роду, быть его продолжением, звеном его вечной жизни. Устроители помойки ненавидят всё чистое, потому что чистое — враг нечистот, упорядоченное — враг свалки, а свои планы, властолюбие, наживы, корысти, доходы они могут получать только на свалках, только в громадных скоплениях, только в толпе, где никто никогда не разберёт, ктó вор, а ктó обворованный, ктó преступник, а ктó — жертва, там можно грабить средь бела дня на глазах у жертвы и выглядеть ещё её спасителем, там можно совершать умопомрачающие злодеяния и слыть благодетелем мирового масштаба. В замкнутом, малом коллективе, где все знают друг друга, это немыслимо, там всё видно, всё слышно, и потому только там можно поистине воспитывать человека.
Каждый нормальный родитель, хоть в какой-то степени довольный своим нравственным лицом, растя ребёнка, хочет видеть в нём своё подобие, это нормально, правильно, это закон Природы. В Природе волк, рождая волчонка, видит, как он вырастает и становится подобен отцу и матери. Рыба рождает рыбу, птица — птицу. Представьте себе положение матери, которая девять мучительных месяцев носит в утробе растущий плод, стонет, плачет, болеет, мучается, и вдруг из неё вылазит не человек, а ”неведома зверушка” ! Вы понимаете, чтó это такое ?! А разве что-то другое происходит, когда двадцать мучительных лет человек растит ребёнка, а потом не может понять, чей это ребёнок, потому что ребёнок ведёт себя так, что волосы встают дыбом, сердце останавливается от его поступков, слов, поведения, отношений, — жить не хочется ! По меньшей мере он вызывает отвращение или неприязнь, то есть родитель видит, что рядом с ним выросло чужое существо. Вóт что делает ”общество”. Потому что согнать, сгрудить, скучить тысячи людей в одно место — это значит прикончить их. Прикончить, а потом произносить речи, писать книги, делать доклады, защищать диссертации, создавать школы, содержать институты и академии по воспитанию человека ! Это могут делать только умалишённые, или люди, которые, в лучшем случае, не знают, гдé они находятся и с чéм имеют дело.
Дайте человеку возможность жить в условиях, в которых он должен жить, тогда не нужно будет вообще говорить о воспитании, ибо всякое истинное благо не нужно создавать, его нужно только не заслонять, не скрывать, не извращать, из Источника Вечного Бытия оно проистекает само собой, если ему не мешают проистекать всякие корыстно-фальшивые и наивно-безмозглые ”благодетели”. В Природе всё живёт само собой, и только вмешательство в природные процессы сумасшедшего человека, этого ”сотворца” Всевышнего порождает необходимость всяческих наук, одной из которых является воспитание и педагогика.